Русская Америка. Слава и боль русской истории

При Петре Великом сенатор Яков Долгорукий, несогласный с уже подписанным царём указом, мог разорвать этот указ на глазах самого Петра и получить за это благодарность! По воцарении Александра III о подобной линии поведения никто из государственных деятелей и помыслить не мог! В силу входил обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев — учитель и самого Александра III, и его сына — будущего Николая II. Символом веры Победоносцева была формула: «Самодержавие, Православие, Народность»…

Сразу после взрыва 1 марта 1881 года Исполнительный комитет «Народной воли» в типографской листовке обратился к новому императору. Силы народовольцев, и до 1 марта постоянно ослабляемые арестами и казнями, были на исходе. Желябову, Перовской, Михайлову, Кибальчичу и Рысакову предстояла казнь, другим — крепостные казематы. Но к царю революционная Россия обратилась громко, и обращение её, в практическом отношении не «сработавшее», читали с сочувствием многие, да оно того и заслуживало.

«Ваше Величество! — говорилось в нём. — Вполне понимая то тягостное настроение, которое вы испытываете в настоящие минуты, Исполнительный комитет не считает, однако, себя вправе поддаваться чувству естественной деликатности, требующей, может быть, для нижеследующего объяснения выждать некоторое время. Есть нечто высшее, чем самые законные чувства человека: это долг перед родной страной…

Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, не была случайностью… Объяснять подобные факты злоумышлением отдельных личностей или хотя бы «шайки» может только человек, совершенно неспособный анализировать жизнь народов…

…Отчего же происходит эта печальная необходимость кровавой борьбы?»

Вопрос деятели «Народной воли» задавали по существу, им задавалось всё здоровое в России, и народовольцы на него отвечали — тоже по существу:

«Оттого, ваше величество, что теперь у нас настоящего правительства в истинном его смысле не существует. Правительство по самому своему принципу должно только выражать народные стремления, только осуществлять народную волю. Между тем у нас — извините за выражение — правительство выродилось в чистую камарилью и заслуживает названия узурпаторской шайки гораздо более, чем Исполнительный комитет… Императорское правительство… отдало массы во власть дворянству; в настоящее время оно открыто создаёт самый вредный класс спекулянтов и барышников…»

Из сказанного следовал логичный вывод:

«Из такого положения может быть два выхода: или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу…»

Здесь открыто говорилось о том, что Милютин высказывал «про себя»… Однако ответом был манифест царя от 29 апреля 1881 года, написанный Победоносцевым, где провозглашалось укрепление самодержавия. Иными словами, Александр III и его окружение нашли третийвыход: искусственно подпереть подгнивший царизм и загнать революцию в подполье. В тактическом отношении, в масштабе текущего времени это обеспечивало царизму, отвергшему обращение к нуждам народа, вр

еменную стабилизацию. В стратегическом отношении, в масштабе исторического времени — это обеспечивало царизму неизбежный и по историческим меркам скорый крах.

Народовольцы призывали к свободным всесословным выборам в условиях свободы слова и сходок, а царь заявил, что не будет допущено никакое общественное участие в делах государственного управления. И даже такой супермонархист, как генерал Епанчин, автор мемуаров «На службе трёх императоров», признавал, что Победоносцеву «по праву можно присвоить титул» «злого гения России»…

С генералом от инфантерии Епанчиным нельзя было не согласиться! Но, спрашивается — а все эти генерал-адмиралы-константины, министры-«городовые», лайонеллы-шакалы ротшильды, штиглицы и стекли — они что, были добрыми русскими гениями? А те, кто их до власти над Россией допускал, все эти венценосцы, они что — тоже ни при чём?

В своей статье «Власть и начальство» Победоносцев писал:

«Власть как носительница правды нуждается более всего в людях правды, в людях твёрдой мысли, крепкого разумения и правого слова, у коих да и нет не соприкасаются и не сливаются, но самостоятельно и раздельно возникают в духе и в слове выражаются. Правый человек есть человек цельный — не терпящий раздвоения. Только такие люди могут быть твёрдой опорой власти и верными её руководителями».

Сами по себе приведённые выше слова выражали верные, глубокие идеи и замыслы. Но, сказанные одним из идеологических столпов России Александра III, эти слова с учётом реальной ситуации с «людьми власти» в России конца XIX века, в преддверии возвышения фигур типа Витте, звучали издевательски, а скорее — даже зловеще! Нерв эпохи Николая I и Александра II определяли прямые антиподы идеала Победоносцева. И вот теперь наступала аналогичная эпоха Александра III Последнего, а за ней — и Николая II Последнего…