Русская Америка: слава и позор

(Здесь нет ничего от авторского домысла. Подробное донесение Резанова министру коммерции графу Румянцеву давным-давно рассекречено и опубликовано, читатель может с ним ознакомиться в Приложении.)

Короче говоря, Резанов губернатора уболтал —

поскольку тот был только рад, чтобы его уговорили. Интерес к торговле с русскими в Калифорнии был колоссальный. Любую мелочь — от иголок до прозаических граненых стаканов — туда везли из Старого Света по взвинченным ценам, покупать у русских выходило гораздо дешевле. Пара многозначительных примеров: за простое деревянное ведро калифорнийцы готовы были платить морякам с «Юноны» по полпиастра (пиастр — серебряная монета весом примерно в двадцать шесть граммов). Леса вокруг располагались обширные, но в Калифорнии не было своих ремесленников… Резанов, правда, всю деревянную посуду попросту подарил испанцам — этот дипломатический жест ему ничего не стоил. Да что там, у калифорнийцев не было обычных тележных колес — по причине того же отсутствия мастеров. Брали ствол дерева, распиливали его на кругляки, кое-как насаживали эти кругляки на ось… Первобытное устройство.

Интерес был взаимный. Бычьи шкуры испанцы попросту закапывали в землю, не находя им применения. Резанов моментально сделал расчеты: если покупать одну шкуру по сорок пять копеек, на Аляске выделывать из нее юфть (обувную высококачественную кожу) и продавать в Китае и Индии, прибыль получится огромная (при том, что из одного только поселения Сан-Франциско этих кож можно было получать десять тысяч в год… Не поленитесь, прочитайте резановский отчет, там масса интересного).

В общем, губернатор, довольно быстро сдавшись, заверил, что зерно испанцы продадут. Тут на «Юноне» произошли уже внутренние неприятности…

В те времена флотская служба считалась одним из самых тяжелых и неблагодарных занятий, и рядовые матросы по уровню жизни и «комфорту» немалым отличались от каторжан. А посему в более-менее благополучных портах с кораблей всех стран матросики дезертировали при первом же удобном случае.

Так произошло и с подчиненными лейтенанта Хвостова. Сначала к Резанову явились трое американцев и пруссак (члены прежнего экипажа «Юноны», перешедшие на русскую службу). И объявили, что желают остаться здесь. Резанов (определенно мельком, для вида) поговорил с комендантом, а когда тот отказался принять этаких вот эмигрантов, действовал решительно: отвез всех четырех на необитаемый островок, расположенный достаточно далеко от берега, чтобы не добраться туда вплавь, оставил кое-какие продукты и продержал на положении робин-зонов до самого отхода «Юноны».

Никакой жестокости видеть в этом не следует — наоборот, по меркам того времени Резанов проявил несказанную гуманность. На всех флотах мира с деятелями, желавшими смыться с судна до истечения срока контракта, поступали гораздо жестче: забивали в кандалы, били девятихвостыми плетьми, а то и килевали. Растолковать вам во всех подробностях, как происходила процедура под названием «килевание»? Извольте…

На нок-реях и верхушке мачты крепятся блока, сквозь них пропускается веревка, которая проходит под кораблем так, что получается сплошное замкнутое кольцо. К этой веревке привязывают наказуемого так, что он описывает полный круг: сначала в воздухе, потом ныряет с головкой, протаскивается под килем корабля, выныривает, идет на второй круг, на третий… Если захлебнется, никто особо не грустит и не несет ответственности: что делать, вот так раздолбаю не повезло… Так что Резанов, ей-богу, поступил крайне гуманно…

Прекрасно видя, чем дело пахнет и насколько такие примеры заразительны, он выставил караулы из своих матросов да вдобавок добился от испанцев, чтобы их драгуны регулярно патрулировали возле стоянки. Несмотря на эти меры, нашлись два удальца, уже русские по происхождению, которые были гораздо более умудрены житейским опытом, нежели простодушные американцы с пруссаком…

Михаил Кальянин и Петр Полканов были не такие дураки, чтобы заранее распространяться о своих планах. Они просто-напросто с честнейшими рожами заявились к Хвостову и попросили недолгую увольнительную на берег — постирать в речке бельишко. Хвостов разрешил, поскольку оба были на самом хорошем счету. Оказавшись на калифорнийской земле, Михаиле с Петрухой стиркой утруждаться не стали — не мешкая, припустили куда глаза глядят. Резанов сердился, просил испанцев их непременно изловить и представить, испанцы добросовестно сделали пару попыток — но не так-то просто было словить в тех далеких от цивилизации местах двух решительных мужиков… Так и не поймали. Оба отсиделись где-то до отъезда Резанова, а потом еще много лет обитали в Калифорнии и, к слову, вовсе не бедствовали, наоборот, зарабатывали неплохо, потому что владели множеством ремесел и были нарасхват…

Вернемся к Резанову и Кончите. У них как раз началось.