Русская евгеника

Шаг к такому развитию мы замечаем уже и теперь. Современное поколение женщин имеет в своих рядах представительниц этого отрадного движения; остается только желать, чтобы обстоятельства жизни не тормозили его, не мешали женщине стремиться к той благородной цели, которая делает человека царем всего существующего. Знание, – как говорит Бэкон, – и притом правильно организованное, – прибавим мы от себя, – становится могуществом.

Глава третья

Условия, содействующие изменению человеческой породы

При заботах об улучшении породы человек имеет в виду: 1) потребность усовершенствования здоровья; 2) потребность усовершенствования физических качеств и 3) потребность усовершенствования умственных и нравственных качеств.

Все эти потребности так естественны, что каждый из родителей, сознательно или бессознательно, заботится об их осуществлении на своем потомстве. Эта забота, однако же, далеко не всегда бывает успешна именно потому, что, с одной стороны, понятие об этих требованиях не всегда бывает правильно и часто превратно; с другой стороны, средства к выполнению их остаются мало или вовсе неизвестными. Всякий человек естественно желает здоровья и себе и своему потомству, но далеко не всякий хочет и умеет пользоваться теми правилами науки, при которых сохранение здоровья наиболее возможно. Сплошь и рядом, подобно тому, как личным здоровьем жертвуют для житейских удовольствий, точно так же при женитьбе чаще имеют в виду другие побочные выгоды и удобства брака, а не здоровое сложение будущей матери.

Относительно красоты можно сказать, что о ней заботятся больше, чем о здоровье, но и здесь цель не всегда достигается. Понятие о красоте до такой степени индивидуально, что нередко красота, признаваемая одним, считается другим за безобразие. Возьмите, например, калмычку или татарку: в своей среде они могут считаться красавицами, а в нашем обществе признаются чуть не уродами. Точно так же пикантная красота нашей светской барыни, с ее бледным личиком и сухощавым сложением, для купеческого вкуса будет ниже всякой посредственности.

О вкусах не спорят, говорит пословица. У каждого народа и даже у каждого сословия идеал красоты не только бывает различен, но и изменчив, смотря по времени и по степени развития нации или сословия. При всем том, как вообще в понятии об изящном должно существовать нечто общее, определенное, на чем должна сходиться большая часть индивидуальных вкусов, так точно должна существовать известная доля определенности и в понятиях о человеческой красоте. Здоровье есть тоже понятие относительное; несмотря на то, мы различаем человека больного от здорового, крепкого от слабого: точно так же, при всех вариациях и уклонениях личного вкуса, нельзя не отличить существо красивое или некрасивое.

Во всяком случае, истинная красота при симметрии и изяществе сложения должна быть неразрывна с здоровьем. Красота, идущая в ущерб физиологическому отправлению членов или органов, не должна считаться истинной красотой, точно так же, как, напр., понятие о красоте костюма должно быть сообразно с понятием о его пригодности. Мы не будем несправедливы, если непомерную шнуровку или необъятные кринолины и шлейфы сочтем за безобразие. Точно так же не будем несправедливы, если современный вкус в женской красоте, основывающийся на неестественной бледности (малокровии) и тонкости членов в ущерб их развитию, назовем вкусом извращенным, как вкус китайцев относительно дамских ног. Слишком малая и узкая головка, несмотря на всю грацию, которую желали бы в ней отыскать, не будет хороша, потому что в ней помещается мало мозгу. Чахоточная женщина, несмотря на всю прелесть и выразительность ее блестящих глаз и нежность румянца, не может служить представительницей женской красоты, точно так же, как разлагающийся рябчик не может служить образцом вкуса этой птицы, хотя до тех и других есть много охотников.

Как образец более выработанного вкуса касательно человеческой красоты, мы можем взять красоту греческую и римскую. При взгляде на древние статуи, каждый увидит в них не только полную гармонию сложения, но и совершенное развитие каждого органа в отдельности. Греческая и римская головка нравится нам не только по своей пропорциональности, но и по развитию черепа, свидетельствующему о развитии мозга. Широкий череп с выпуклыми висками и открытым лбом всегда будет красивее плоского, узкого или длинного черепа, если бы даже последний относительно лица и туловища был сложен и пропорционально.