Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV. 2000-2016

В противном случае она будет считать Навального, по его собственным словам, «парнишкой, который хочет, чтобы Америка поработила Россию» (обратный перевод с английского), а Путиным будет гордиться (хоть сто раз назови его оккупантом), потому что в момент аннексии Крыма он якобы устрашил Америку, пригрозив ей готовностью российских ядерных сил. С таким культурным кодом «национальная революция» никогда не станет освободительной.

Мы знаем, что задача слома культурного кода имеет решение. Самодержец Петр сломал культурный код европейского изгоя Московии, отставшей от современного ей мира, казалось, навсегда. Большевики сломали культурный код традиционно православной России, превратив ее в страну атеистов. Даже первая либеральная волна эту задачу выполнила: коммунистическая страна за одно десятилетие стала антикоммунистической.

Другое дело, что первая волна, по примеру Солженицына, единственным несчастьем России считала коммунизм. Словно в 1917-м завоевал ее марсианский десант, и не из «России, которую мы потеряли» этот самый коммунизм произошел. Увы, первая волна не подозревала (по неизреченной своей наивности) ни о вековой традиции имперского величия, ни об ауре первого лица, ни обо всем роковом и до конца так и не неизжитом наследии самодержавной революции XVI века.

Между тем если в русской истории случился беспрецедентный по масштабу слом культурного кода, от которого страна и сегодня, пять столетий спустя, еще не оправилась, то случился он именно тогда. Представьте, как странно мне было, зная все это, услышать от такого просвещенного человека, как Алексей Кудрин, когда он в публичной беседе с Александром Мамутом среди величайших достоинств России поставил на первое место именно ее культурный код. И никто из публики не спросил: «Какой именно?»

Заключение

Последняя часть «сценарной» главы книги м-ра Ло посвящена, увы, извинениям. Предвидя критику смелого допущения второй либеральной волны в России, он всячески принижает свой завершающий сценарий, отступая на всех фронтах. Да, говорит он, это будет либерализм, но, цитируя знаменитую фразу Дэн Сяопина о «социализме с китайскими характеристиками», добавляет «либерализм с русскими характеристиками». Или «полулиберализм, по мнению многих, в лучшем случае». Более того, «даже при стечении наилучших обстоятельств: просвещенного, прогрессивного режима в Москве, отзывчивой (гезропзАе) администрации в Вашингтоне и вовлеченной Европе, поведение либерального и демократического режима [в России] может не сильно отличаться от поведения администрации Ельцина в первой половине 1990-х» (то есть, напомню, Ы§Ыу еггаНс).

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! А как же «перепробован-ность» всех предыдущих режимов? Как же возвращение «потерянного поколения» и формирование новой модернизационной элиты? И главное, как же «реконцептуализация традиционных представлений о величии и власти», другими словами, слом архаического культурного кода, сделавшего возможным все путинские, да и ельцинские, эскапады? Как же, короче говоря, аргументы самого м-ра Ло в пользу второй либеральной волны, которая, поставив, наконец, на первый план модернизацию страны, ВО ВСЕМ должна отличаться от первой?

Это неожиданное отступление, сомнение автора в собственных утверждениях важно для нас главным образом тем, что лучше любых цитат отражает крайне негативное отношение западного экспертного сообщества к самой возможности либеральной модернизации России в обозримом будущем.

М-р Ло страхуется от того самого «ленивого фатализма», который он так убедительно, с моей точки зрения, атаковал в начале своей книги. Похоже, союзников у него там нет. И это возвращает нас к вопросу о предполагаемой дате официального объявления второй либеральной волны.

Если исходить из исторического опыта, начаться она должна через два-три года после окончания диктатуры. Так, по крайней мере, было в случаях Александра II (Николай умер в 1855-м, дениколаизация была объявлена в 1857-м), Хрущева (Сталин умер в 1953-м, десталинизация объявлена в 1956-м) и Горбачева (к власти пришел в 1985-м, гласность объявлена в 1987-м). Мы не можем знать, когда сойдет с беговой дорожки Путин. Допустим, в 2018-м он снова пойдет в президенты. Четвертый срок закончится в 2024-м. Пойдет ли он на пятый? Если да, то дата м-ра Ло приблизительно верна. Если нет, занизил из осторожности.

Вообще-то полтора десятилетия-длинный перегон для одной человеческой жизни. Особенно когда человек на седьмом десятке. Все мы смертны, и все, как говорится, в руце божией. В смысле — случиться может все. Это для Путина. Для России важно лишь то, что, вопреки «ленивому фатализму» западного экспертного сообщества, есть реальный выбор, а значит, есть свет в конце тоннеля.

Глава 9

МЯТЕЖ ИЛИ РЕВОЛЮЦИЯ?

Часть первая