Русская история: мифы и факты

Происходящие изменения, по мнению Гумилёва, означали конец древнерусского этноса: «Русь превратилась из этноса в суперэтнос, политически раздробленный, как Западная Европа». Этот период Гумилёв именует по-разному, иногда называя «золотой осенью» или «унылой порой, очей очарованьем», а чаще — инерционной фазой этногенеза, переходящей в фазу этнической обскурации. Причиной, определившей распад древнерусской этнической общности, является, согласно Гумилёву, снижение пассионарности у этноса, завершающего свой срок жизни. Именно таким, 1200-летним, он видит древнерусский этнос, к которому он причисляет докиевских восточных славян, начиная с момента их формирования в I веке н. э.[79]

Гумилёвская теория 1200-летней жизни этносов торжествует, но в данном случае она выглядит натянутой. О каком едином этносе можно говорить в период расселения восточных славян? Ведь переселялись не только из восточнославянского Поднепровья и Подесенья, но, из западнославянских земель (кривичи, вятичи), а местные племена (балто- и финноязычные) вообще славянами не были. Почему не принять простое объяснение, что древнерусский этнос складывался около 200 лет в рамках Киевского государства, но так до конца и не сложился и вновь стал распадаться по этническим границам древних племенных союзов. Плохо с теорией? Возможно, зато хорошо с фактами.

Можно согласиться с Гумилёвым в главном, что древнерусский этнос в XII в. стал суперэтносом, состоящим из субэтносов княжеств. Процесс обособления шел с разной скоростью в зависимости от местоположения княжеств. Раньше всего обособлялись периферийные субэтносы, а в центре ещё долго сохранялись черты древнерусского этноса. Здесь биосоциальные закономерности этногенеза напоминают законы видообразования: 1. Видообразование происходит на периферии ареала обитания вида. 2. Центр ареала наиболее статичен и меньше поддается новообразованиям при изменениях среды. 3. В центральной зоне сохраняется наибольшее сходство с предковой формой. 4. Две популяции одного вида, обитающие на разных краях его ареала, могут отличаться друг от друга не меньше, чем разные родственные виды[80]

.

Сходно происходит расхождение языков. Закон лингвистической непрерывности, предложенный С.П. Толстовым, утверждает, что в догосударственныи период племена, проживавшие на смежных территориях, обычно понимают друг друга, а противоположные окраины обширной культурно-языковой области уже друг друга не понимают[81]. Именно так происходило расхождение Северо-Восточной и Галицко-Волынской Руси, давших начало русскому и украинскому этносам. В центре же, где жил автор «Слова», этническое расхождение было мало заметно, там сохранялись стереотипы поведения и язык Киевской Руси. Можно предположить (уже в согласии с Гумилёвым), что и пассионарность менялась, а точнее, снижалась от периферии к центру, что и подтвердила дальнейшая история Руси.

Значение «Слова о полку Игореве»

. «Слово о полку Игореве» было написано в период распада древнерусского этноса, но человеком, который к нему ещё принадлежал. Отсюда и идеология «Слова», призыв к единству Киевской Руси. Автор хотел повернуть время вспять, что никому ещё не удавалось, но его порыв имел огромное значение для потомков, живших в другое историческое время и принадлежащих к новому русскому этносу. «Слово» столетиями служило образцом для литературных произведений героического цикла. Его влияние очевидно в дошедшем до нас фрагменте «Слова о погибели Русской земли» (30—40-е гг. XIII в.) и в «Повести о разорении Рязани Батыем» (начало XIV в.). «Задонщина» (конец XIV — начало XV в.), посвященная битве на Куликовом поле, заимствует из «Слова» не только лексику, но и целые абзацы. Влияние «Слова» заметно и в другой повести о той же битве — «Сказании о Мамаевом побоище» (вторая четверть XV в.). Лихачёв отмечает, что ещё в XVI в. «Слово» переписывали по крайней мере в двух русских городах — Новгороде и Пскове.

Открытие «Слова» А.И. Мусиным-Пушкиным в 1795 г. и его публикация в 1800 г. всколыхнули образованную Россию. Стилистические обороты и образы «Слова» можно найти у В.А. Жуковского, К.Ф. Рылеева, А.С. Пушкина, А.Н. Островского, А.А. Блока, И.А. Бунина. Были опубликованы два поэтических переложения «Слова» — одно принадлежит А.Н. Майкову (середина XIX в.), другое — Н.А. Заболоцкому (30-е гг. XX в.). К «Слову о полку Игореве» обращались композиторы и художники. А.П. Бородин написал музыку оперы «Князь Игорь», а Н.К. Рерих создал к ней костюмы и декорации. Всем известна картина В.М. Васнецова «После побоища Игоря Святославовича с половцами»; на сюжет «Плач Ярославны» писали картины В.Г. Шварц, В.Г. Перов (XIX в.), К.А. Васильев, И.С. Глазунов (XX в.).

«Слово о полку Игореве» вошло в мифологический комплекс самосознания русского народа. Лихачёв отмечает его современность: