Русская критика

Нигилистическое направление для Страхова отражает «господствующие стремления» времени, сфокусировав дух этих стремлений. Что следует из блестящей характеристики нигилистической сущности, приведенной выше? Во-первых, Страхов не говорит прямо, но ясно дает понять, что речь идет о безбожном сознании, о сознании, нравственно не ограниченном никакими нормами. Во-вторых, в нигилизме есть страшная духовная сторона — ложной святости и ложного героизма, которой так многие соблазнились и соблазняются в нашей истории.

В «Письме втором» Страхов напоминает, что нигилизм вполне удачно эксплуатирует «дурные свойства» души человека, и, прежде всего, дает величайшее самообольщение: тем самым «недостаток» оказывается «достоинством». Сознание нигилиста держится исключительно на восприятии «телесной» стороны жизни — они много говорят о «материальных интересах», полагая, что именно эти интересы являются двигателями человеческой жизни и истории. Вместе с тем, говорит Страхов, сами-то они — яркий пример увлечения именно духовными соблазнами, то есть «эти извращенные люди доказывают самым своим извращением, что не плоть, а дух главное начало в человеке» (3, 63).

Культ просвещения, уверенность, что прочитав несколько книжек, можно тут же овладеть правильными понятиями и взглядами — это начальная ступень формирования нигилистического сознания. Прочитав «пятикнижие нигилиста» (Бокль, Молешотт, Милль, Бюхнер), представляющее примитивный материализм, не только не требующий «большого ума» для понимания, но и дающий этому уму чрезвычайно мало пищи, нигилист приобретает коренной порок — «гордость умом и просвещением, какими-то правильными понятиями и разумными взглядами, до которых достигло будто бы наше время» (3, 63). Гордость умом приводит к следующему нравственному выверту — отрицанию того, во что верят и что ценят другие люди. Гордость умом, естественно, вырабатывает «презрение

ко всему остальному человечеству» (3, 64). От презрения, показывает Страхов, нетрудно сделать и еще один шаг: если нравственное чувство не имеет стремления к положительному, то естественно его стремление к ненависти. «Не тем доволен нигилист, что он нашел истинное благо и что пламенеет к нему любовью, а тем, что он исполнен так называемого благородного негодования к господствующему злу. Зло — есть необходимая пища для его души, и он отыскивает зло всюду, даже там, где и самая мысль о зле не может прийти в голову непросвещенным людям. Всякое установление, всякая связь между людьми, даже связь между мужем и женою, между отцом и сыном, оказываются нарушением свободы; всякая собственность, всякое различие, естественное или приобретенное, выходит нарушением равенства; всякие требования, ставимые природою или обществом, не могут быть выполнены без известных ограничений — и равенства, и свободы, и материального благосостояния. Эта критика существующего порядка так радикальна, идет так далеко, что совершенно ясно и положительно приходит в отрицанию не только всякого порядка, но почти и всего существующего» (3, 64–65)

Картина, нарисованная Страховым, удивительно точна — точна и для нашего времени, поскольку Страхов видит нигилизм не только с позиций своего времени, но с позиций вечных истин.

Нигилист, ограниченный правдой «века сего» и модой «века сего», теряет свою связь с большим историческим временем, с жизнью традиции, с национальными ценностями, поэтому он так легко переходит в «оппозицию» к ним. И вместе с этим переходом он неумолимо теряет правильный взгляд — происходит принципиальная переориентация на поиск зла. «Зло становится пищей души», — при этом не различается зло реальное и зло мнимое. Зло видится даже там, где его «непросвещенный человек» не может его увидеть. Кроме того, и во всяком «добре» нигилист начинает искать подоплеку «зла». Естественные, выработанные веками человеческого общежития, связи, органические сообщества и явления понимаются им как «злые», требующие «перемены»: нарушением свободы

становится естественная связь между мужем и женой; нарушением равенства становится любое различие, полагаемое природой или обществом; а тотальная критицизм ведет к отрицанию любого порядка, даже естественного и органического, в том числе и любой власти, и государства как такового. Страхов, повторим, смог сказать о нигилизме как о феномене, то есть дать его вневременную характеристику.