Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Читаем дальше. «“Путешествие в Москву”, причина его несчастия и славы, есть, как уже мы сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге

». Золотые слова. Давайте поговорим о варварском слоге Радищева. Вопрос: почему «Путешествие…» написано так, что, простите, без отбойного молотка в него не врубиться? Потому что есть две противоположные тенденции в критике. Первая тенденция – это тенденция, известная вам по Ломоносову, по «Оде на день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны 1747 года». Ведь, по сути, Ломоносов недоволен тем, что матушка-императрица не хочет давать деньги на науку! Ага! Вы там недовольство видите? Не видите. Вам про него на лекции доложили, рассказали о ситуации, которая стоит за этим текстом. Почему это важно? Потому что для Ломоносова задачей является действие, результат. Он нацелен на результат – гранты на науку. И «Письмо графу Шувалову о пользе стекла», в общем, о том же самом. Парадоксальным образом оба эти текста вполне читаемы, в отличие от «Путешествия…». Радищев же, о чем будет дальше писать Александр Сергеевич, сосредотачивается на голой критике. То есть он действует с позиции «я буду сейчас указывать, как и что неправильно», без положительной программы, без идей, как это изменить. Откройте «Путешествие из Петербурга в Москву», попытайтесь продраться через варварский слог – и вы не узнаете, как надо правильно. «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что мы крестьянину оставляете?» Надо отменять крепостное право? а как? А черт его знает. Радищев ничего не предлагает, он только критикует. И позиция обличителя приводит к тому, что он будет чрезвычайно требователен не только к объекту своей критики, то есть к матушке-императрице, но и к читателю. «Я знаю, как надо, и поэтому буду писать высоким штилем». Позиция очень четкая, и я с ней мучительно сталкивалась не в литературе, а в жизни. На ней стоит огромное количество университетских педагогов: я знаю, как надо преподавать, и если студент не хочет слушать мой курс, то это он сам виноват, зачем он вообще пришел учиться. Позиция трагическая, я видела многократно, как она приводит к самым страшным проблемам, студента – к ненависти к предмету и к незнанию, а педагога – к другим бедам. Всё это очень и очень тяжело… Директивный принцип поведения определяет железобетонный стиль изложения. Полное единство формы и содержания, увы. Так что надо понимать, что Радищев – очень цельная личность. Он берет на себя право обличать, он берет на себя право указывать, он ставит себя на некий постамент, и это он делает и с точки зрения содержания, и с точки зрения формы. Этот менторский текст можно было выразить только стилем, который абсолютно не ориентирован на то, чтобы быть доступным, быть хорошо читаемым. Я еще раз повторю: если человек имеет положительную, созидательную программу, то он будет заинтересован в том, чтобы изложить ее доступным языком. Если же человек имеет программу консервативную или деструктивную, то это скажется и на стилистике. Вот почему у Радищева варварский слог.

И еще один момент. Как вы понимаете, основная претензия к стилю Радищева – сознательное усложнение и сознательная архаизация. И то и другое оказалось востребовано в некоторых направлениях современной культуры (разумеется, не в версии Радищева, а в других формах). И это внезапно обусловило новый интерес к Радищеву – уже в аспекте не содержания, а стиля. Мне моя дочь принесла ссылку на отнюдь не академическую статью, где о «Путешествии…» говорится ровно то же, что мне дочь рассказывает о современной поэзии: стиль усложнен нарочно, чтобы читатель не скользил взглядом, а спотыкался – и через это более глубоко осмысливал текст. А дальше начинается самое интересное (и здесь я тоже с удовольствием цитирую мою дочь): если в поэзии это делается для решения художественных задач, то у Радищева художественных задач, как мы знаем, нет. У него задачи только менторские. То есть читатель должен споткнуться о его стиль, задуматься… о чем? да о том, как исправлять все те проблемы, что есть в России. Ведь у самого Радищева положительной программы нет. Итак, оцените: у Радищева поэтика переходит… в политику. Ход красивый, но, как мы знаем, результатов не дал.