Русская литературная усадьба

Впрочем, Николай Львович Батюшков, несмотря на суровый приговор, продолжал оставаться на военной службе, хотя, скорее всего, номинально. Он вышел в отставку в 1780 году и после этого служил по гражданской части в Вологде. Последней его должностью стала должность губернского прокурора в Вятке. В 1795 году он окончательно покидает службу. По-видимому, причиной стало психическое заболевание жены, скончавшейся в этом году и оставившей ему четырех дочерей и сына Константина Николаевича. Да и отъезд из Вологды в далекую Вятку, вероятно, объясняется необходимостью разлучить детей с матерью.

Три старших дочери были помещены в пансион мадам М. Эклебен в Петербурге. Константин и младшая сестра Варенька (семейное предание связывает с ее рождением начало психической болезни матери) остались с дедом в Даниловском. Будущий поэт провел здесь все детство — от четырех до десяти лет.

Об этом времени мало что известно; необходимо прибегать к косвенным данным. Дедом — рачительным помещиком — в 1796 году была составлена подробная опись имущества усадьбы, досконально перечислены не только серебро и хрусталь, но и хомуты и дуги. Из этой описи известно, что в Даниловском имелось большое количество исторических картин, портреты царей, начиная с Алексея Михайловича до царствующего императора Павла. В сенях (удивительно!) висели «рожа Дмитрия Самозванца» и «рожа Емельки Пугачева». Библиотека состояла из книг духовных, «гражданских» (уставы и инструкции. — В. Н.), «письменных» (научных. — В. Н.) и исторических. В числе последних налицо: «Марка Аврелия», «Житие Жильблазово», «Сократово учение», «Езоповы басни», «Письменные оды Ломоносова». Что касается «письменных книг», то прежде всего привлекает внимание двухтомное «Житие Петра Великого» (вероятно, знаменитый труд И. И. Голикова). Подборка для того времени выглядит неплохой.

Способный мальчик быстро выучился читать и писать. Вообще Батюшков считал Даниловское колыбелью своей поэзии.

…………………………………………от первых впечатлений,От первых свежих чувств заемлет силу генийИ им в теченье дней своих не изменит!………………………………………………………….Наперсник Муз, — познал от колыбельных дней,Что должен быть жрецом парнасских олтарей.

Младенец счастливый, уже любимец Феба,Он с жадностью взирал на свет лазурный неба,На зелень, на цветы, на зыбку сень древес,На воды быстрые и полный мрака лес.Он, клону матери приникнув, улыбался,

Когда веселый Май цветами убиралсяИ жавронок вился над зеленью полей.Златая ль радуга, пророчица дождей,Весь свод лазоревый подернет облистаньем? —Ее приветствовал невнятным лепетаньем,Ее манил к себе младенческой рукой.

Что видел в юности, пред хижиной родной,Что видел, чувствовал, как новый мира житель,Того в душе своей до поздних дней хранительЖелает в песнях Муз потомству передать.

В 1797 году отрок Батюшков на долгие годы покинул Даниловское. Как старшие сестры, он был отправлен в Петербург и помещен в пансион О. П. Жакино. Его отец через год вернулся в родовую усадьбу, поскольку Лев Андреевич заболел и передал сыну хозяйство. С этого момента Даниловское стало постепенно клониться к упадку.

В письмах поэта к любимой сестре Александре постоянно встречаются намеки на «несчастную страсть» отца. По-видимому, речь идет о картах. Судя по всему, он был игроком страстным, но малоудачливым. Долги росли и наконец превысили 90 тысяч рублей (цифра по тому времени громадная). Удивительно, но главным кредитором Николая Львовича Батюшкова была его вторая жена Авдотья Никитична Теглова. Этот долг перешел к ней после смерти ее родителя, устюжского предводителя дворянства Ивана Никитича Теглова. Согласно векселям сумма равнялась 60 тысячам рублей.