Русская ось колеса Сансары

В приемной Леша и Лера сидели напротив раскрытого нетбука и ухохатывались, наблюдая, с каким усердием Анька наводит порядок с интимным инструментом шефа, точно двоечница, обрадовавшись удобному моменту, норовит скорее сбросить все долги. Нетбук стоял так, что входящие в секретарскую не видели изображаемого на мониторе, а лишь склоненные макушки голов подсказывали о необычайном интересе. На звук резко открывшейся двери Лера с удивлением вскинула глаза. Перед ней стоял Вася, чем-то очень растревоженный.

– Владимир Вламирович в реанимации. Инсульт. Лежит без сознания, – выпалил он.

Лера захлопнула нетбук, так же резко встала, как он ворвался. Лицо ее мгновенно посерьезнело, чуть исказилось болью, которую словно глушила растекающаяся жесткость и холодность. Она посмотрела прямо в расширенные зрачки Василия и тихо вымолвила, четко выговаривая слоги:

– Я огорчена.

– Ты огорчена!? – лицо его выказало негодование. – И всего-то!

Из уголков глаз Леры выкатились по крупной слезе.

– Повторяю тебе: я огорчена.

– А ты не думаешь, что мы в этом повинны?

– Не думаю, – слезинки мгновенно высохли, как будто их и не было.

– Если бы не было этих перетрубаций с должностями, этой неожиданной поездки за границу, ничего бы и не было.

– Опять – если бы! Что случилось, то случилось. Значит, есть к тому основания, а произошло чуть раньше… Вылечат! В течение сорока минут необходимо ввести специальный раствор, который сводит последствия инсульта до минимума. Медпомощь своевременно оказали? Как раз от этого многое зависит, а не от того, насколько эмоционально мы живем.

– Слушай, Лера, давай я сгоняю в больничку и узнаю, что, как и почем, – подал голос Леша.

– Нет. Тебе от компа отрываться нельзя. После обеда будет совещание. Тебе надо подготовить презентацию. О ней мы еще поговорили. Василий, съезди ты, подежурь у больного.

– Я только что был в больнице. В реанимационную палату никого не пускают, – отстраненно ответил Василий.

– Посиди около палаты, врачей расспроси. Езжай, Вася, мы тут поработаем. Чем тревогой себя изводить, побудь с Веэв. Нас держи на связи. Антонину Степановну проведай… В два часа совещание. Не забывай! – Лера крикнула вдогонку исчезающему в дверном проеме Васе, повернулась к Леше и уже как-то брезгливо досмотрела реалити в кабинете шефа.

Поморщилась, закрыла нетбук и брезгливо сказала:

– С головы до ног готова облизать, чушка. Такой вечной подстилкой и останется… Так, ладно, слушай. На совещании будет рассматриваться вопрос о стратегии компании, и как эту глобальную цель довести до каждого работника. Стратегию транслировать, декомпозировать и структурировать в конкретную производственную цель каждого работника. А мы запечатлим и задокументируем. Я знаю, как проводятся эти совещания: там болтовни больше, чем дела. Поэтому ход совещания пустим по нужному руслу. Сделаешь так…

Они зашептались, словно в комнате был кто-то еще. Из кабинета вышел шеф, оставляя дверь нараспашку. Лицо его было довольно, а вид несколько неопрятен: галстук съехал в сторону, одна штанина задралась выше другой.

– У вас есть замечания по новой уборщице?.. Никак она не может от старых привычек отказаться, – на полном серьезе заговорила Лера.

– Это ты о чем? – насторожился шеф.

– Работает с ленцой, огонька нет в работе.

– Ааа. Да вроде бы ничего, – замешкался шеф, мысленно оценивая минет. – Хотя, можно и лучше.

– Многие делают это гораздо лучше.

Шеф вскинул глаза на Леру. Она была серьезна и непроницаема.

– Что – это?

– Порядок во всем, разумеется. Я ее контролирую очень жестко: ни единой пылиночки-сориночки не должно быть. Не умеет руками и головой, пусть языком вместо тряпки поработает.

Шеф поперхнулся и, как бы между прочим, заметил:

– Не стоит так жестоко. Все-таки человек.

– Я смотрю, она вас разжалобила. Перефразируя древнюю мудрость, можно сказать, что нас – руководящее звено – иначе не победить, как нам повинуясь. Сейчас я ей устрой дисциплинарную трепку! Или вы против?

– Неет! Ты умеешь людей ставить на свои места. Отдаю тебе ее на перевоспитание.

– Ее-с! Леша, в армии служил? Знаешь, что такое дедовщина? У нас сию же минуту будет мордобой психологического плана. Вместо крови – слезы, – сказала она Леше, когда шеф, махнув рукой, уехал по делам…