Русская жена английского джентльмена

Что мне рассказать тебе, милая Аглая?Что в феврале у меня под окном расцветают японские вишни?Что до тихой пристани еле добрела я,а в театре, помнишь, была чужой и лишней.^*Как ты выживаешь, бывшая премьерша?Как врастаешь в зрелость – в золотые годы?Вышла ли за Павла и – миллионерша,или просто вышла (не в тираж) из моды?Приезжай проведать в городок заморский:аглицкие парки, море – по колено…Был тут на гастролях режиссер Тевтонский,как его, однако, скрутила Мельпомена!Зуб неймет, да жадно пожирает око,все свои высоты – горлом брал луженым…

Приезжай скорее, не ищи предлога!Твоего (любого) познакомлю с Джоном.^**Был в гостях недавно друг из Мариинки,славный исполнитель не заглавных арий.Ты мне не поверишь: я живу в глубинке!Мой английский Ваня – приходской викарий.Мы живем, как лисы – на лесистой горке,в приходском казенном, но уютном доме.Театральный хлеб мой был сухим и горьким,я сошла с катушек на крутом изломе.Жизнью расплатилась – получила сдачу,у судьбы порою странные повадки.Помнишь, как сказала нам на ближней дачепришлая старушка: мужнин хлеб – он сладкий…Обрести при жизни райскую обитель

и во сне не снилось неразумным овнамна базаре местном – на благотворительном и на церковном.Если же изгложет не беда – обидаили дух увязнет в немощи и сраме,взять благословенье у митрополитаСурожского можно в нашем русском храме.Есть простор и время думать отрешенно,все мои прожекты не покрылись прахом:написала пьесу. Полюбила Джона.Был бы православным, мог бы стать монахом.Приезжай, увидишь церковь у кладбища,здесь цветы и птицы бродят садом росным.Хлеб воспоминаний – горестная пища:все мы обгорели в том аду под Грозным.

Только лишь подушно с Богом и сочтешься:наступают сроки крестных покаяний.Пусть в пути помогут, если соберешься,Серафим Саровский и святой Албаний.Жду со службы Джона, жгу компьютер или жпоспевает в кухне звездная опара —в графстве Кент, в Деревне(по английски Village).23 NovemberВся твоя.Варвара.

^*Первый комментарий

(1988 год, Москва)

А жизнь порой – пристрастней телекадра:в пределах погорелого театра

был кабинет ее полуподвальный – просветмеж молотом и наковальней.Она была всего лишь зав. литчастью.Но прибегали все к ее участью:она в делах слыла бескомпромиссной.В театре быт, конечно, живописный:тогда все возмущалисьскрытым торгомувядшей примы с новым драматургом.Измученная этою интригой,Варвара вечер провела за книгой,массивною, в застежкаж золоченых,где много истин в Слово облеченных…Потом курила долго в темноте,и свет зажгла: а вдруг слова – не те…