Русская зима

Альбом появился в тот момент, когда Серафима заканчивала школу, заметалась, пытаясь найти правильную дорогу в будущее. Полумифический, притягательный Питер, зовущий ее из Тюмени Лёша Странник, в последний момент возникшая идея поступать в Театральный здесь, в Екате… И всё это под песни «Зверей». Ну и под другие тоже. Но сейчас она пришла на их концерт, пришла взрослой, состоявшейся, с мужем. Те песни обязательно исполнят, иначе нельзя – иначе фанаты взбесятся. А как нынешняя Серафима их воспримет. Очень не хотелось, чтобы они вызвали у нее иронию – «детский сад какой-то».

На всё еще неосвещенную сцену кто-то вышел. Не вышел, вернее, а прокрался – пригнувшись, чуть ли не на цыпочках. Стал поправлять шнуры, передвинул монитор. Может быть, это было устроено специально – дать понять, что вот-вот начнется. И вся танцзона отреагировала новым взрывом криков, свиста, аплодисментов…

Олег сзади обнял Серафиму:

– Не устала?

– Пока нет. – Хотела добавить, что уже счастлива от этой атмосферы, не помнит, когда последний раз была на большом концерте, но в этот момент сцена вспыхнула, и появились музыканты. И без настройки, раскачки врезали первую вещь.

Именно врезали. Резко, быстро. Слов Серафима не могла разобрать – видимо, это из нового альбома, который она не слушала. Сейчас могла разобрать только: «Страха нет! Страха нет!» А вокруг прыгали визжали, толкались. И Серафима, приглядевшись, поняла, что они лет на десять младше нее. Двадцатилетние. Эти могут и не возмутиться, если не будет того, двенадцатилетней давности.

5

Нет, знакомые песни звучали, и Серафима, пусть осторожно, тоже прыгала, толкалась и подпевала.

Но ее радостное, счастливое даже состояние стало быстро меняться. Стало грустно. Особенно остро грусть резала, когда начинали звучать именно старые вещи, ради которых она и пришла… Эти ребята на сцене собрались вместе двадцатилетними, а теперь им самим уже под сорок. И вот до сих пор так искренне, явно с душой исполняют те свои песни. В трехсотый, пятисотый или двухтысячный раз. Песни для подростков, написанные полуподростками, которые стали дядями…

Понимала, что это, в общем-то, нормально. И «Чайф» существует так же, и «ДДТ», и «Алиса», и наверняка БГ не выбросил из концертного репертуара композиции сорокалетней давности. Но это понимание не успокаивало. Грустно, грустно. И их жалко, зарабатывающих на своей юности, и себя, что приходят в голову эти мысли. В двадцать лет не приходили. А на пороге тридцатилетия пришли, вытравили радость.

Еще и затошнило. Наверное, из-за духоты, запаха пота, дезодоранта, духов, перегара… Серафима почувствовала, что ее вот-вот вырвет, достала из сумки специально купленную для подобных ситуаций упаковку пакетов. Выдернула один, развернула. Оглянулась на Олега:

– Пойдем скорей.

Стали пробиваться к выходу.

Серафима держала пакет у рта, и, может, поэтому – психологически была готова – тошнота слегка отступила. В горле булькало, но уже не рвалось наружу.

– Пропустите! – кричал Олег. – Девушке плохо! Пропустите!

Очередная тема закончилась. Свист, хлопки. И – почти родные аккорды. Серафима остановилась в дверях.

– Подожди… Давай послушаем.

И вокалист, автор текста Рома Зверь стал не петь, а так доверительно, не растягивая слова, как-то как старший друг говорить в микрофон:

Такие маленькие телефоны,

Такие маленькие перемены,Законы Ома еще не знакомы,В таких ботинках моря по колено.Не надо думать, что все обойдется,Не напрягайся, не думай об этом!Всё будет круто, всё перевернется,А-а-а-а-а-а-а-а…

И припев, от которого Серафима зарыдала, и одновременно ее вырвало в пакетик:

Все, что тебя касается,

Все, что меня касаетсяВсе только начинается,На-чи-на-ет-ся…

– Что, гашёная? – грубоватый вопрос, наверно, охранника.

– А?.. Она беременна, – голос Олега. – Дайте дорогу. Где тут туалет?

Он повел ослепшую от слез Серафиму, а в спину ее толкали, как тугие волны, слова:

Какие мысли, какие сюжеты…Еще чуть-чуть, и посыпятся звезды —В карманах медленно тают конфеты,Мы понимаем, что это серьезно.

– Зайдешь? – спросил Олег. – Умойся. У меня «Орбит» есть.

– Да… Сейчас.

Уловила уже приглушенное, размытое: «Все, что тебя касается, все, что меня касается…» Досказала:

– Всё только начинается.

Пусть поют. В тысячный, в стотысячный раз ради того, чтоб с кем-нибудь происходило вот так же: слезы, рвота и счастье…

В такси ее вдруг озарила мысль. Прижалась к Олегу крепко-крепко и сказала:

– Знаешь, до этого момента я ощущала себя стареющей девушкой, а теперь поняла, что я – молодая женщина. Это ведь куда круче? Да?

– Бесспорно. – Олег погладил ее по волосам и поцеловал в губы.

6