Русские генералы 1812 года

Кстати,

известие о смерти Багратиона, которого Милорадович не любил, но очень уважал за храбрость, сильно потрясло Михаила Андреевича. Печальное известие застало его во время боя с французами уже после сдачи Москвы под деревней Вороново. Милорадович даже прослезился, чего за ним раньше никто не замечал, и уехал с поля боя, так его и не закончив.

В тот день пуля впервые сбила с него эполет, и он со смехом отметил: «Ну вот, первый раз в моей жизни пуля осмелилась прикоснуться и ко мне».

Уже через два дня после Бородина, 28 августа, Кутузов назначил Милорадовича командующим арьергардными колоннами (не более 20 тыс. человек) отступающей русской армии. Дело в том, что французская кавалерия Мюрата так прижала казаков Платова, что фактически села на хвост основным силам. В сражении у села Крымское 29 августа Михаил Андреевич задержал французов, дав возможность русским войскам беспрепятственно отойти. Постоянно находясь в арьергарде, Михаил Андреевич не участвовал в совете в Филях, хотя по статусу должен был. Милорадович и дальше энергичными ударами по противнику у сел Крымское и Кубинка прикрывал отход армии, обеспечивая совершение ею скрытного флангового марша на Старую Калужскую дорогу (Тарутинский маневр). Тогда именно Милорадович сумел через своего старого знакомца по Бухаресту дивизионного генерала Ораса Франсуа Бастьена Себастьяни договориться с маршалом Мюратом о временном (на несколько часов) перемирии. «В противном случае, – заявил Милорадович Мюрату, – я буду драться за каждый дом и улицу и оставлю вам Москву в развалинах».

Кстати,

Милорадович с Мюратом (Неаполитанским королем) еще не раз будут умело пикироваться. Так, стоя с арьергардом в Вязовке, Милорадович встретился на передовой с Мюратом, и оба начали шутить. «Уступите мне вашу позицию», – попросил Мюрат. «Извольте ее взять, я вас встречу», – отвечал Милорадович, показав противнику опасное место – болото, где тот, решись он на кавалерийскую атаку, мог бы утопить добрую часть своей кавалерии. Лва завзятых храбреца-бахвала ездили без свиты друг другу «в гости». Когда Мюрату вздумалось под выстрелами русских часовых откушать кофе, то Милорадович тут же выехал за нашу цепь: «Что это?! Мюрат хочет удивить русских! Стол мне сюда! Прибор! Здесь я буду обедать!» Так в жарком деле под Чириковом с Мюратом Милорадовича спасло лишь чудо: он повернулся к кому-то из свитских офицеров отдать какой-то приказ, когда мимо него пролетело ядро, и если бы он остался в прежнем положении, то был бы непременно убит. После стычек с кавалеристами Мюрата Милорадович разрешал французам забирать своих раненых бойцов, оказавшихся позади русской передовой линии. Мюрат, в свою очередь, приглашал его к себе и заводил с ним разговоры о прекращении войны. На что получил от Михаила Андреевича однозначный ответ:

«Если заключим теперь мир, я первый сниму с себя мундир».