Русские мыслители

1856 году Иван Аксаков, один из двоих знаменитых братьев-славянофилов, отнюдь не сочувствовавший политическому радикализму, поведал о своей поездке по губернским городам Европейской России. Поездка задумывалась как своего рода националистическое палом­ничество, предпринятое, дабы утешиться и вдохновиться, окунувшись в еще не развращенную гущу русского народа и предупредить всех, нуждавшихся в таком предупреждении, об ужасах Запада и предательских силках западного либера­лизма. Аксакова постигло горькое разочарование:

«Много я ездил по России: имя Белинского известно каж­дому сколько-нибудь мыслящему юноше, каждому, жаждущему свежего воздуха среди вонючего болота провинциальной жизни. Нет ни одного учителя гимназии в губернских городах, кото­рый бы не знал наизусть письма Белинского к Гоголю <...> Если вам нужно честного человека, способного сострадать болезням и несчастьям угнетенных,, честного доктора, чест­ного следователя, — ищите таковых между последователями Белинского <... >»\

Влияние славянофилов было ничтожным. Приверженцы Белинского множились.

Очевидно, что мы имеем дело с крупнейшим в своем роде явлением — человеком, которого через восемь лет после его кончины, в самом нещадном разгаре правитель­ственной борьбы с вольнодумцами, ведшейся на всем про­тяжении девятнадцатого столетия, идеалистически настро­енная молодежь рассматривала как своего наставника и предводителя. Воспоминания молодых литераторов-ради­калов 1830-х и 1840-х годов — супругов Панаевых, Турге­нева, Герцена, Анненкова, Огарева, Достоевского — дружно повторяют и подчеркивают: Белинский был «совестью» рус­ской интеллигенции, вдохновенным и бесстрашным пуб­лицистом, идеалом юных revokes, едва ли не единственным на Руси писателем, коему доставало и смелости и красноре­чия внятно и сурово говорить о том, что волновало многих, но чего многие то ли не могли, то ли не решались провозгла­сить во всеуслышание.