Русские отцы Америки

А свои вертолёты он придумал, чтобы спасать людей, попавших в гибельное положение. «Ангелами-спасателями» называл он собственные машины. Грянула новая всемирная война и машины Сикорского, как ни одно из тогдашних технических и научных достижений, послужили именно спасению людей. Его вертолёты, их в этой войне было четыреста, стали летающими госпиталями, искали раненых, были связными между линией фронта и тылом. Он гордился ими, своими небесными ангелами, больше, пожалуй, чем собственными детьми, торжественно и подробно записывал в специальный журнал все случаи, когда его машины спасали человеческие жизни. И протестовал, когда, например, во время корейской войны его вертолёты превратили в боевые машины и «научили» убивать. «Я этого не придумывал, меня даже не спросили», – скорбно повторял он и показывал своим детям тот самый журнал. – «Вот, смотрите…».

И сын его, наследник всего дела Сергей, о котором мы тут не раз упоминали, продолжил этот журнал. Он утверждает, что благодаря машинам, построенным его отцом, были спасены более миллиона тех, кто оказался в экстремальных и безвыходных обстоятельствах. Вертолёты Сикорского выручали из беды в Японии, Индии, Италии и многих других странах мира. Для этих героических спасателей учреждена теперь специальная премия имени Игоря Сикорского…

«Я больше не вижу звёзд…»

Он увлекался астрономией, имел даже свою маленькую обсерваторию. Наблюдать движение и жизнь звёзд было любимым его занятием. Там, в обсерватории он оставался наедине с небом и мог думать о том, чему условия его напряжённого технического творчества мешали бы, конечно.

В последние годы жизни Сикорский стал терять зрение. Однажды «вернувшись домой из обсерватории подавленным», как вспомнил опять же старший его сын, «он сказал с печалью в голосе: “Я больше не вижу звёзд“». Он перестал видеть звёзды, но внутреннее его зрение от этого, надо думать, не ослабло…

Его машины летали на высоте в пять тысяч метров. Для полёта его мысли этого было мало. Внук священника он всегда отличался самой искренней и горячей верой в Бога. На его предприятиях, даже в периоды кризисов и безденежья, всегда действовал небольшой православный приход со своим настоятелем. Один из этих священников, отец Степан Антонюк, достигнет выдающегося положения в зарубежной православной церкви, станет Епископом Западной Канады Иоасафом. Сам же Игорь Сикорский, отойдя от дел, с головой погрузился в богословие и написал несколько глубоких трудов, ставших авторитетными даже в среде священнослужителей и иерархов церкви: «Невидимая встреча», «Эволюция души», «В поисках высших реальностей», «Небо и Небеса», «Отче Наш, размышления о молитве Господней». В этих книгах он настойчиво проводит мысль, что человек с неразвитой душой не в состоянии будет справиться с теми искушениями, которые даёт ему развитый прогресс. Всякое научное достижение даёт нам теперь две возможности пользоваться им – во имя зла и во имя добра. Он предупреждает: «Если тот или иной вид высокоорганизованных животных или человеческий род не достигнет в своём внутреннем развитии такой высоты чувств и побуждений, которые необходимы при уровне уже достигнутого им умственного развития, то он обречён на деградацию или вымирание». Важнейшую воспитательную роль, которая в сильнейшей степени влияет на нравственное совершенство человека, на эволюцию его души он видит только в следовании заповедям Христовым. «Наука, – писал он ещё, – нейтральна. В этом её беда. Она одинаково нейтральна к добру и злу. Человечество должно относиться к науке очень осторожно». «Если, – говорит в другом месте Сикорский, – миром будут управлять духовно мёртвые люди, то его можно сравнить с самолётом, которым управляет несознательный и неопытный экипаж». Ещё вот что стоило бы запомнить из того, что он написал: «У мира, который полагается только на материальную сторону в ущерб духовной, нет будущего. Человеческое общество, которое безрассудно занимает неверную позицию в высшей битве между правдой и ложью, между Богом и сатаной, само обрекает себя на гибель». Книги с подобными предупреждениями человечеству потихоньку приходят теперь и на родину Сикорского, в Россию.

Шляпа по имени Федора