Русский Берлин

Один из сопровождавших спросил Есенина, не антисемит ли он?

Есенина взорвало.

— Я — антисемит?! — с яростью закричал он. — Лейба Бронштейн — это совсем другое, он правит Россией, а не он должен ею править…

И уже позже:

— Я Россию очень люблю. И мать свою люблю. И революцию люблю. Очень люблю революцию…

Владимир Маяковский. «Так вот — слушайте…»

Впервые поэт приехал в Берлин в октябре 1922 г. как участник Первой русской художественной выставки, где демонстрировались десять плакатов РОСТА его работы. Всего Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) побывал в Берлине семь раз. Читал стихи, доклады, лекции, участвовал в диспутах о поэзии, литературе, живописи, общался с самыми яркими представителями эмиграции и берлинскими деятелями культуры, например со ставившим Горького режиссером Эрвином Пискатором, создателем политического театра, с труппой театра М. Рейнхардта, с представителем немецкого политического и художественного авангарда Георгом Гроссом, познакомился с актером и певцом Эрнстом Бушем. Впечатления Маяковского от поездок отразились в очерках «Что делает Берлин?», «Сегодняшний Берлин», в стихотворениях «Два Берлина», «Москва — Кенигсберг». Он печатался в эмигрантских журналах «Вещь», «Новая русская книга», в газете «Накануне».

^{В. В. Маяковский в 1924 г. Фото: архив Музея В. В. Маяковского}

В 1923 г. в Берлине вышла книга «Маяковский. Для голоса», где Эль Лисицкий впервые применил свои методы визуальнопространственного конструирования книги.

Поселился Маяковский в гостинице Kurfuerstenhotel на Курфюрстен-штрассе, 105, где потом всегда останавливался, когда бывал в Берлине.

Обедать и ужинать ходили в самый дорогой ресторан «Хорхер», знаменитый изысканной кухней. По причине инфляции немецкой марки приехавший с твердой валютой Маяковский чувствовал себя богачом.

«Маяковский платил за всех, — писала Лиля Брик,[23] — я стеснялась этого, мне казалось, что он похож на купца или мецената. Герр Хорхер и кельнер называли его «герр Маяковски», старались всячески угодить богатому клиенту, и кельнер, не выказывая удивления, подавал ему на сладкое пять порций дыни или компота, которые дома в сытые, конечно, времена Маяковский привык есть в неограниченном количестве. В первый раз, когда мы пришли к Хорхеру и каждый заказал себе после обеда какой-нибудь десерт, Маяковский произнес: «Их фюнф порцьон мелоне и фюнф порцьон компот. Их бин эйн руссишер дихтер, бекант им руссишем ланд, мне меньше нельзя» («Я пять порций дыни и пять порций компота. Я русский поэт, известный в России, мне меньше нельзя»)».

К прогулкам по городу Маяковский, однако, не был расположен, предпочитая проводить время в номере за игрой в карты с русскими знакомыми. Любимой Лиле покупал цветы прямо с вазами в цветочном магазине отеля, где они жили.

В сто сорок солнц закат…

С необыкновенным успехом прошло первое выступление Маяковского в Доме искусств в кафе «Леон» на Ноллендорфплац 20 октября 1922 г. Сначала был доклад, в котором «Маяковский… — писала «Накануне», —

бесцеремонно разделался с несимпатичными ему течениями русской поэзии». Потом он читал стихи. Вадим Андреев был потрясен мощной харизмой поэта, «неудержимым размахом» его стихов, «сверхчеловеческой» силой их воздействия на публику в живом исполнении:

«В тот вечер… длинная зала кафе была переполнена… Официанты… с ловкостью эквилибристов разносили пивные кружки… Маяковский возник… внезапно и решительно. Уже в том, как он шагнул и одним шагом уничтожил пространство, отделявшее его от посетителей кафе, большой, красивый… одним шагом он утвердил себя как Маяковского-трибуна… Те, кто не слышал самого Маяковского, никогда не смогут вполне оценить его стихи во всем их неудержимом размахе.

Маяковский произнес заглавие стихотворения скороговоркой, как будто спеша добраться до сути:

— «Необычайное приключение… бывшее с Владимиром Маяковским на даче…»

И вдруг:

В сто сорок солнц закат пылал…

Слова невидимыми глазу глыбами падали к подножью горы:

…жара плыла… —

это уже последние отзвуки грохота. Потом, в наступающей тишине, совсем обыденное, сказанное разговорным голосом:

…на даче было это.