Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим

В желании мотивировать свои политические решения, Гайдар часто сравнивал события 1991 г. с событиями 1917 г.: «Важнейшим решением, принятым Россией осенью 1991 года было то, что она не может и не хочет силой сохранять контроль над постсоветским пространством. Российское руководство прагматично повторяло ленинский тезис о праве наций на самоопределение вплоть до отделения, пыталось при этом сформировать институты государственности самой России, сохранить ее целостность. Все это напоминает то, что делали большевики в 1918 году»[247].

В отличие от Ельцина, который изменил свою позицию по национальному вопросу во время первой чеченской войны 1994 г., Гайдар остался последовательным либералом и открыто выступил против президента, организовав оппозиционные митинги, но без особой поддержки. Гайдар не был политиком, он был идеалистом. Действительно, в 1996 г. созданная им партия «Демократический выбор России» поддерживала президентскую кампанию Ельцина, но альтернатива была абсолютно неприемлемой для Гайдара — КПРФ Зюганова. Для победы Ельцина, однако, решающей была финансовая поддержка олигархов, организованная на встрече в Давосе Чубайсом[248].

Национальные убеждения Егора Тимуровича воспринимались большей частью российского общества как национальное предательство, отсюда и очередная причина болезненной нетерпимости к внуку Аркадия Гайдара.

Мифологизация «шоковой терапии»

«Шоковая терапия» Гайдара началась в январе 1992 г. и по его признанию, либерализация цен была неизбежным шагом к «политическому самоубийству»[249].

Гайдар был убежден, что только таким образом будет предотвращена «продовольственная катастрофа и полномасштабная гражданская война»: «Мы хотели предотвратить голод, который был абсолютной реальностью, и мы хотели предотвратить гражданскую войну. С этими задачами мы справились»[250].

Продовольственный кризис в ноябре-декабре 1991 г., однако, явился результатом объявления в конце октября либерализации цен правительством. До 2 января 1992 г. товары спекулятивно исчезли.

Гайдар сам признавался в том, что решается на либерализацию, поскольку верит в теорию, а не потому, что знает, откуда появятся товары: «Вопрос о том, появятся ли товары после того, как мы разморозим цены, для меня был одним из самых сложных. Потому что мне бесконечное количество людей, очень умных и информированных, резонно говорили, что если товаров нет — и вдруг вы разморозите цены — откуда же они появятся? Вот все, что знаю про переходные экономики, подсказывало мне, что они появятся — просто появятся»[251]. Товары появились, но вместе с ними появилась и гиперинфляция, которая поглотила все сбережения населения.

Андрей Илларионов аргументировано демифологизирует тезис Гайдара об угрозе массового голода и ожидании гражданской войны в конце 1991 г.[252]

Лауреат Нобелевской премии по экономике (2001) Джозеф Стиглиц также систематизировал ошибки «шоковой терапии»[253]. Джеффри Сакс, профессор Колумбийского университета, советник Гайдара, определил «шоковую терапию» как «злостную, предумышленную, хорошо продуманную акцию, имеющую своей целью широкомасштабное перераспределение богатства в интересах узкого круга людей»

[254]. До России Дж. Сакс участвовал в проведении «шоковой терапии» в Боливии и в Польше — странах, опыт которых весьма отличается от российского.

Присутствие американских советников при Гайдаре для разработки программы «шоковой терапии» внесло свой вклад в формирование негативного образа правительства, и воспринималось как вмешательство во внутренние дела России. Обратный вариант присутствия российских советников в США — немыслим.

Помимо американских советников в Россию проникли бесчисленные неправительственные организации преимущественно из США, Англии, Германии и др., которые оказывали «помощь демократии» [democracy assistance]. В плане американского посольства в России на период 2000–2002 гг. было определено, что «консолидация демократических институтов и ценностей в России в течение продолжительного периода представляет собой жизненно важный интерес для американской безопасности»[255]. Неправительственные организации были строго организованны в «транснациональную демократическую сеть» [transnational democracy networks] во всех посткоммунистических обществах[256]

.

Если американские советники Гайдара присутствовали в течение ограниченного срока — от двух до трех лет, то американские неправительственные организации[257] транснациональной сети на протяжении долгих лет беспрепятственно существовали в России, пока в 2012 г. российская Дума не приняла закон об «иностранных агентах»[258], имитируя американское законодательство с большим опозданием.

Единственной причиной того, что Ельцин терпел американских советников, было ожидание кредита из США, который он так и не получил. Отсюда и главное обвинение против Гайдара в том, что он допустил разрушение военно-промышленного комплекса, который не может быть приватизирован, а это было на руку США.