Русский флаг

Эскадра пришла в движение. Туман рассеялся, и стало видно, как "Вираго" взял на буксир адмиральские фрегаты. Естественного, скалистого траверса больше не существовало - он был разрушен, - и Завойко мог прямо с батареи наблюдать за боевым строем неприятельской эскадры. Отделившийся от нее "Пик" приблизился и остановился, как бы решая, повернуть ли налево, к перешейку, или повторить нападение на Кладбищенскую батарею. "Эвредик" двигался прямо к Сигнальной горе, к батарее Гаврилова. Бриг "Облигадо" оставался в резерве. Но куда собираются повернуть флагманы? Буксируемые "Вираго", они разворачиваются очень медленно. Между тем судить о замыслах врага можно будет лишь после того, как обнаружится направление "Форта" и "Президента". Тогда выяснится, справедливо ли предположение Изыльметьева, что неприятель высадится у Никольской горы. Ведь Сигнальная и Никольская горы круты, здесь десантные партии попадут под огонь стрелков. За Никольской горой озеро и узкое дефиле, но неприятель не может знать об удобстве продвижения в город с севера, по грунтовой дороге...

Вяло полоскались неубранные паруса фрегатов. В повисшей парусине, в молчаливости кораблей было что-то угрожающе-зловещее, - так бывает в самые последние минуты перед штормом, когда ветер стихает, набираясь сил для сатанинского натиска.

Прошло еще несколько секунд, и стало очевидно, что флагманские фрегаты направляются к перешейку. Артиллеристы стояли в полной готовности на палубах, у батарей правого борта, а на шкафуте "Вираго" уже толпилось множество назначенных для высадки стрелков и матросов.

Фрегаты подошли к берегу на расстояние двухсот пятидесяти саженей. "Эвредик", желая сковать силы защитников и скрыть, хоть на время, направление главного удара, открыл огонь по Сигнальной батарее. Но Завойко уже разгадал план неприятеля, - на выстрелы "Эвредика" он почти не обратил внимания. Взойдя на гору, выше батареи, он следил за фрегатами.

"Президент" и "Форт" прошли еще двадцать саженей. До берега осталось не больше четырех кабельтовых.

"Пора! Теперь пора! - пронеслось в голове Завойко. - Больше медлить нельзя!"

И, словно в ответ ему, с "Президента" ухнули разом все орудия правого борта. Оглушающий залп "Форта" прозвучал как близкое эхо.

II

"Президент" не задержался у Перешеечной батареи. Бортовой залп обошелся фрегату дорого. Тотчас же в ответ заговорила батарея, и каждая из пяти пушек Александра Максутова оставила след на корабле Ричарда Барриджа. Одним залпом были повреждены ванты, сбит гафель и сорван флаг.

- К дьяволу!.. - успел только выкрикнуть взбешенный Барридж и вывел фрегат из-под обстрела. Падение флага, с точки зрения суеверного Барриджа, было едва ли не самой скверной приметой.

"Президент" повернул на север, к крайней на этом фланге батарее Коралова, которая прикрывала подступы к грунтовой дороге и Култушному озеру.

По-видимому, Депуант считал, что удар по этим двум батареям должен быть нанесен одновременно, а для подавления пяти пушек на перешейке достаточно и тридцати орудий одного борта французского флагмана.

Феврие Депуант, слишком долго колебавшийся между желанием мирно покинуть Авачинскую губу и не менее острым искушением стяжать славу покорителя Камчатки, действовал теперь со всей решимостью.

Позиция, занятая теперь Депуантом, говорила о решимости контр-адмирала добиться капитуляции Петропавловска. "Форт" стоял на расстоянии двухсот пятидесяти саженей от берега. С такой дистанции открытую батарею можно было расстреливать в упор. Но и для "Форта" каждый залп батареи представлял серьезную опасность. Трудно надеяться, что русские промахнутся с такой дистанции. Но Депуанта это не смущало. По его расчетам, русские не успеют пристреляться. С двухсот пятидесяти саженей он мог бы, будь в этом нужда, поражать батарейную прислугу даже ружейным огнем.

И действительно, вопреки предположению Мровинского, орудия "Форта" били по батарее в упор. От взрывов тяжелых бомб перешеек обволакивался пороховым дымом и вздыбленная земля рушилась, как черные, с обуглившейся листвой деревья. На батарее кипело и клокотало так, будто в этом месте прорвалась лава, сдерживаемая громадами Авачинской и Корякской сопок, и все, что тут было живого, должно неминуемо погибнуть. Ядра весом в полтора и два пуда производили ужасающие разрушения. Земляные вихри сбивали с ног прислугу, засыпали платформы, ослепляли людей. Все смешалось - чугунные шары, сложенные у пушек, крупная щепа, срезанная осколками со станков и платформ, сломанные банники, гранатная шрапнель, горячие ядра неприятеля, распростертые тела убитых и раненых.