Русский флаг

Некоторое время голос храброго капитана тонул в одобрительном гуле. Арбузов достиг своего: он был снова героем дня, по крайней мере здесь, в комнате, заполненной иркутскими простаками и недорослями. Окрыленный, он продолжал:

- От угощения Завойко я отказался, господа. Я отобедал за общим столом с чиновниками, людьми скромными, умеющими ценить храбрость и воинские заслуги. Не скрою, господа, камчатские чиновники предложили мне выдать за своими подписями свидетельство о том, что спасением порта они обязаны мне, а не генералу Завойко... Сам Петр Илларионович Васильков, тамошний судья, дважды делал мне подобное предложение...

- Неужто вы отказались? - изумилась одна из слушательниц.

- Да, - решительно ответил Арбузов, - я отклонил от себя эту честь. Видимо, Арбузову показалось обидным так быстро расстаться с лавровой ветвью победителя, и он закончил многозначительно: - Я просил их только подтвердить это под присягой тогда, когда окажется нужным!

Максутов отдернул портьеру и вошел в комнату. Он не находил подходящих слов и неподвижно уставился на Арбузова, но тот ничуть не растерялся. Мартынов, вероятно, знал бы, как поступить! Уж он натворил бы чудес: дал бы пощечину лжецу, дрался бы с ним на дуэли, примерно расправился бы с ним.

- А-а-а! Дмитрий Петрович! - радушно приветствовал его Арбузов, поднимаясь навстречу.

Взбешенный Максутов резко повернулся и, не ответив на приветствие, направился к выходу.

На лестнице его нагнал помощник правителя канцелярии.

- Дмитрий Петрович? - окликнул он. - Так рано?

- Я отвык от балов, - буркнул Максутов, накидывая на плечи шинель, и к тому же устал.

- Жаль, жаль...

Чиновник кокетливо склонил голову.

- Два слова... - заискивающе сказал он, понизив голос. - Если вам случится по пути заехать в Ялуторовск, я попросил бы вас передать...

Максутов не дал ему договорить:

- В Ялуторовске я, может статься, и побываю, но от ваших поручений увольте. Пользуйтесь казенными курьерами. Так благонадежнее...

На улице было тихо. Молодой месяц не мог пробиться сквозь серую пелену и обозначался на небе светлым, матовым пятном. Редкие снежинки медленно кружили и падали на дорогу.

Утром Муравьев принял Максутова запросто, как старинного друга, пожурив за неожиданное исчезновение.

- Катенька очень огорчилась... - Узнав причину бегства, он долго и искренне смеялся. - Арбузов! Неисправимая личность! Честолюбец и, вероятно, храбрец. Уж я ему окажу прием, могу вас заверить - не обрадуется!

Сегодня и Максутову казалось, что не стоило так сердиться на человека, полного спеси и смешных слабостей. Бог с ним!

Наконец Максутов решился спросить о Петропавловске. Захочет ли правительство оборонять порт в будущем году? Что полагает сделать генерал-губернатор?

Столь прямые вопросы редко кто задавал Муравьеву. В Иркутске за ним укрепилась репутация резкого, вспыльчивого человека, готового мгновенно сменить кошачью мягкость и вкрадчивость на злобное, хищное рычание. Обычно ждали вопросов Муравьева. Даже знаменитый Бенардаки, откупщик-золотопромышленник, соперничавший фактической властью с генерал-губернатором, при встречах с ним был кроток и сговорчив. Бенардаки не перечил Муравьеву - перечили деньги, миллионы, о которые разбивались энергия и настойчивость Муравьева.

Но Максутов и на этот раз почувствовал, что Муравьев с ним радушнее и терпеливее, чем с другими.

- Будет ли и в 1855 году спасен Петропавловск, который протоиерей Громов изволил вчера назвать богоспасаемым градом? - спросил лейтенант.

- Я знал, что этот вопрос вас заинтересует, - ответил Муравьев, протягивая Максутову какую-то бумагу. - Это копия письма, отправленного час назад нарочным курьером на Камчатку. Письмо ответит на все ваши вопросы и тревоги.

"Хладнокровие и распорядительность ваши, - писал Муравьев, - личное посещение всех пунктов бывших действий, при мужестве войск, одушевленных вами, было главнейшими причинами блистательного отражения неприятеля. Я поставил себе приятную обязанность представить об этом его высочеству*. Прошу вас принять от меня изъявление искренней, душевной признательности, поздравить от моего имени всех тех, кто удостоился принять участие в этом деле, покрывшем славою русское оружие на отдаленнейшем краю нашей империи. Вместе с тем уведомляю ваше превосходительство, что от лейтенанта кн. Максутова я получил все представления ваши, касающиеся доставления весною будущего года разных предметов на Камчатку, и соображения ваши, относящиеся до защиты Петропавловского порта на случай нападения неприятеля в будущем году. Относительно доставления на Камчатку разных предметов продовольствия и прочего мною сделано уже здесь надлежащее распоряжение, равно как и об отправлении по Амуру всего необходимого для усиления Петропавловского порта; о некоторых же артиллерийских предметах я вхожу ныне же с представлением к его императорскому высочеству. Все эти предметы, команды и продовольствие будут сплавлены по Амуру с первой возможностью плыть по этой реке и будут доставлены на Камчатку".

_______________

* Великий князь Константин Николаевич, генерал-адмирал.