Русский гамбит генерала Казанцева

В сохранении осетино-ингушского конфликта оказались заинтересованы как отдельные коррумпированные представители органов власти, так и ряд организованных преступных группировок обеих республик. Говоря об опасности нового обострения, они отвлекали внимание общественности и правоохранительных органов от собственных финансовых махинаций с бюджетными средствами, от подпольного нарко-, нефте-, алкобизнеса, торговли оружием.

Сложный период переживает в последнее десятилетие Карачаево-Черкесская Республика. Глубокие изменения произошли здесь практически во всех сферах жизни. Республика, выделившись в 1991 году из состава Ставропольского края, получила новый уровень государственности. Вместе с тем слабый рост промышленного производства, падение объемов продукции сельского хозяйства и уровня доходов населения, высокий уровень безработицы и рост преступности стали истоками напряженности общественно-политической ситуации. Наличие протяженной и легкодоступной границы с Грузией и Абхазией, где не прекращается вооруженное противостояние, также не способствовало стабилизации обстановки в Карачаево-Черкесской Республике.

Продолжаются разногласия между черкесско-абазинской и карачаевской группировками, в особенности по вопросам выборов глав исполнительной власти различных уровней. В политическую борьбу попытаются вмешаться деструктивные силы, входящие в общественно-политические движения «Алан», «Адыге-Хасэ», «Адгылара», «Абаза», «Бирлик», а также ваххабитские общины республики, тесно взаимодействующие с чеченскими сепаратистами. В Карачаево-Черкессии тлеет опасность вооруженных столкновений и дестабилизации обстановки.

Практически все субъекты Федерации, вошедшие в состав округа, к 2000 году захлестнула волна так называемой нерегулируемой миграции. Речь идет не только о вынужденных переселенцах, беженцах, появившихся в результате осетино-ингушского конфликта, боевых действий в Дагестане и Чечне. Не менее болезненным для региона оказался так называемый «русский вопрос» — отток русскоязычного населения из Северокавказских республик. Комментируя ситуацию, Виктор Германович Казанцев отмечал: «Русских, других славян и вообще представителей национальных меньшинств вытесняли, а кое-где и продолжают вытеснять из местных структур власти, из важных сфер деятельности, из исторически сложившихся мест проживания, вынуждают уезжать в другие регионы. За последние десять лет мигрировали примерно один миллион триста тысяч человек. И в буквальном смысле слова появились мононациональные республики: Ингушетия в результате осетино-ингушского конфликта и долгих лет президентства Руслана Аушева, Чечня, куда пришли ваххабиты со своими постулатами… Даже Дагестан, казалось бы, столь многонациональный — и на тебе: славяне и другие европейцы почувствовали себя здесь неуютно! А взять Карачаево-Черкессию, Северную Осетию — опять национальные проблемы и противостояние по национальному признаку.

Правда, если смотреть в самый корень, за последние годы здесь значительно сократилось количество рабочих мест… Основа процесса, конечно, — в экономике… Плюс постоянные угрозы со стороны националистов.

Все это чревато серьезными последствиями. Вытеснение русских из промышленности, науки и образования, где они в основном были заняты, подогревает экономический кризис и оборачивается против самих «титульных народов». Так уж исторически сложилось, что стабильность межнациональных отношений, экономики в регионе во многом зависит от положения и социального самочувствия русского народа. Именно он составляет одну из главных основ российской государственности.

То есть, у проблемы четко выражены два аспекта. Первый — нарушение гражданских прав русскоязычного населения, которое пытались замолчать руководители различного уровня — от поселкового до республиканского. Второй — отток славянского населения стал проблемой межэтнического согласия и перспектив дальнейшего развития этнополитической ситуации в регионе, ведь сегодня русские по-прежнему являются цементирующим звеном, позволяющим сдерживать дальнейшее обострение межнациональных отношений. Надо сказать, что федеральные органы власти хорошо знали реальную ситуацию, но долгое время недооценивали ее, с политических позиций не предпринимали никаких действий. Кроме того, в интересах обеспечения безопасности и стабилизации ситуации на Северном Кавказе они практически не реализовывали возможности такого коренного населения Юга России, как казачество.