Русский Гамлет. Трагическая история Павла I

Великий князь Павел Петрович еще десятилетним мальчиком полюбил чтение вслух Порошиным книги аббата Вертота об истории мальтийских кавалеров. Мальчик забавлялся, представляя себя членом ордена и произнося напыщенные рыцарские речи перед товарищем по играм князем Куракиным. Вступив на царских престол, Павел I вспомнил о своих детских забавах и наивно решил, что с помощью Мальтийского ордена сможет спасти Европу от революций и вольнодумства. В январе 1797 года он принял мальтийских рыцарей под свое покровительство, и позже сделал этот католический орден чуть ли не русским — дал свое согласие встать во главе его.

В Павловске новообращенные русские кавалеры ордена и прибывшие с Мальты командоры приняли государственную печать с изображением великого магистра, коим стал российский император, священные мечи, корону и знамя. Выстроенные гвардейские полки отдали чужеземным регалиям царские почести, после чего на Дворцовой площади сложили девять огромных костров. В семь часов вечера мальтийские рыцари в беретах с перьями и в черных мантиях, с факелами в руках три раза обошли подготовленные костры и потом подожгли их. Глядя на это представление, похожее на известный по сказкам и старинным преданиям шабаш ведьм, православный народ недоумевал: то ли император занимается шутовством, то ли шаманством?

«С какой болезненной поспешностью, — замечает А. Васильчиков, — самодержец всероссийский, первый сын и даже, как он воображал себя, глава православной церкви, женатый, отец семейства, провозгласил себе гроссмейстером Мальтийского ордена, основами которого были безбрачие и латинство».

Из других дел Павла I, вызвавших осуждение как современников, так и потомков, следует выделить переменчивость его отношений со «старым другом», как он именовал в письмах Суворова.

Генерал-фельдмаршал граф А.В. Суворов, прославившийся во многих военных баталиях, вскоре после воцарения Павла I был назначен командующим Екатеринославской дивизии. Шестидесяти шестилетний полководец, хорошо знавший лагерный быт солдат, не мог принять прусских нововведений — пудрить голову, заплетать косу, устраивать букли (завитые кольцом волосы). На всю страну разнеслось его знаменитое четверостишие:

Пудра — не порох,

Букли — не пушки,

Коса — не тесак,

Я не немец, а природный русак.

Император Павел I

Недоброжелателей у злого на язык Суворова при высочайшем дворе было предостаточно, государю постоянно наушничали про него. Наконец, совершилось приуготовленное — 6 февраля 1797 года Суворов был отстранен от службы, и, спустя три месяца, сослан в свое родовое село Кончанское. Год спустя император сменил гнев на милость. Но прославленный полководец был не из тех, кто быстро забывает обиду. Он не помчался в Петербург благодарить императора, а продолжал жить в Кончанском и петь на клиросе местной церкви, отказываясь вновь поступить на военную службу. Лишь 6 февраля 1799 года, получив письмо от государя с сообщением о желании коалиции Австрии, Италии и России видеть его командующим союзными войсками в Северной Италии, Суворов вновь бросается в пучину войны. Он занимает Милан, Турин, берет штурмом Сен-Готард, Чертов мост, побеждает в сражениях в долинах Мутен и Кленталь. Итальянские земли, которые Наполеон покорил за три года войны, Суворов отбил в три месяца.

Павел I осыпал великого полководца всевозможными почестями, возвел в княжеское достоинство и присвоил звание генералиссимуса всех российских войск. Но вскоре тяжелобольной Суворов за мелкий проступок — вопреки новому военному уставу продолжал держать при себе дежурного генерала — вновь подвергся опале. Ходили слухи, что негласной причиной гнева императора послужили слова Суворова, что в австрийской армии артиллерийская, квартирмейстерская и провиантская части лучше, чем в русской.

Тяжелобольной Суворов 20 апреля 1800 года без каких-либо почестей въехал в Петербург и спустя три недели скончался. Хоронили его по чину генерал-фельдмаршала, а не как положено — генералиссимуса, и Павел I отказался присутствовать на погребальной церемонии. Он лишь встретил гроб на углу Невского и Садовой, поклонился ему и несколько раз тихо пробормотал: «Жаль».

Но если переменчивые отношения императора к прославленному екатерининскому генералу еще можно как-то понять и объяснить, то его неверность преданной супруге Марии Федоровне — один из самых непоследовательных поступков.

В мае 1798 года в Москве Павел I влюбился в девятнадцатилетнюю Анну Петровну Лопухину. Вернее, ему сначала подсказали царедворцы, что эта добрая и простосердечная девица с маленьким вздернутым носиком, приятным ртом, черными волосами и лучезарными глазами безумно влюблена в него. Влюблена не как в императора, а как в человека. Павел I по достоинству оценил ее красоту, детскую наивность и восторженность. Путешествуя из Москвы в Казань и потом возвращаясь в Павловск, он чувствовал, что влюбился. Имя Анны преследовало его. Ее взор, черные волосы, наивная улыбка — все казалось волшебством, которое может, оказывается, всецело принадлежать ему. И он стал действовать…