Русский голем

^[*]Отступление о носе.

Если вольно трактовать Гоголя, то «мистер Хайд» может отделиться в виде самодостаточного носа. Ездить на коляске по Невскому или на «Линкольне» по Тверской. Нюхать табак и смаковать тонкие вина. Улавливать политические веяния и соваться в чужие дела. Поучать со словами: заруби себе на носу! Водить за нос. Это происходит, когда грешник задирает нос так высоко, что тот вовсе отрывается. И отправляется дальше — по своим делам, обуянный бесом гордыни.

Незадолго до революции Розанов (тонкий Розанов!) самодовольно подсчитал свои немалые литературные барыши и даже счел нужным написать об этом! Бес — тут как тут. Дальше — понятно — переворот лишает его всего. На просьбу о помощи лавра отвечает отказом. И предсмертная «иудаизация» замечательного литератора связана, наверно, не только с тем, что материально помогли именно евреи, а все с той же гордыней — ему, ему, знаменитому Розанову, так много сделавшему для православия, монахи отказали! Чуткому Василию Васильевичу не показалось, что полученные деньги пахнут кровью, миквой или чесноком. Но потом и эти керенки кончились. Исхудавший Розанов остался с носом.

-

По поводу Эдгара По психиатрии также остается только недоумевать или строить беспомощные догадки: «Интересно, что наряду с рассказами, густо пропитанными психопатологией (а таких у Эдгара По большинство), есть у него и ряд рассказов, поражающих не только литературным мастерством, но и железной логикой и ясностью мысли. Сюда относятся, в частности, детективные рассказы… Здесь невозможно сказать: то ли вторая категория рассказов была создана в периоды просветления в психиатрическом состоянии писателя, то ли раздвоение личности По — при его феноменальном интеллекте — позволяло ему творить в двух ипостасях». [10].

«Раздвоения» известны науке, но речь должна идти о вещах, гораздо более глубоких, чем психиатрическое понятие о шизофрении. В чем духовная подоплека феномена «двойника»? Бесы могут иметь видимость, но тела у них нет, нет рук и пальцев — нечем пером или кистью водить. По словам Антония Великого, мы сами становимся для демонов телами, принимая от них помышления.

Являться в виде «двойника» — давняя привычка диавола[131]. Современная каббалистика, хоть и пытается объяснить это едва ли не галлюцинациями, тем не менее обнажает суть явления: «Понятие «двойник» или «Духовный водитель» (целем), стало устойчивым элементом каббалистического учения, несмотря на связанные с ним сомнительные ассоциации… Этот уровень медитации, на котором дыхание должно стать настолько глубоким и медленным, что его почти невозможно различить, Абулафия называл «Обиталищем духов» или «Третьей ступенью лестницы». Он соответствует той стадии медитации Меркабы («Колесницы» Иезекииля. — Ю.В.), на которой мистик встречает эфирную форму себя самого… Но если он не был достаточно осторожен, встреча с мысленной проекцией своего «я» могла причинить ему вред. Ангельские существа, проводники и помощники, могли в мгновение ока преобразиться в шедим — опасных демонов[132]

.

Читаем адептов еврейского оккультизма дальше: «Двойник», которого каббалисты, работавшие с перестановкой букв в традиции Абулафии, воспринимали в состоянии сенсорной дезориентации, представлял собой возвышенное, более чистое подобие «я» самого мистика (то, что древнегреческие неоплатоники называли «даймоном»)…

Но среди тех, кто встал на путь Абулафии уже после его смерти, оказалось немало таких, кто в своих попытках призвать духовного водителя преследовал куда менее возвышенные цели. Повальное увлечение общением с небесными сущностями не ослабевало в каббалистических кругах с XVI по XVIII век. Провансальский каббалист Иаков из Марвежа даже составил руководство по «вопросам к небесным вестникам», а рабби Иосиф Тайтазак проводил коллективные вызывания духовных водителей». [5].