Русский город Севастополь

– Ах, Александр Сергеевич, вы от меня требуете невозможного! – Тотлебен даже покраснел от возмущения. – Как же я смогу построить апроши или люнеты без лопат и кирок? Да и с одним батальоном времени займёт не меньше недели.

– Не надо возводить монументальных сооружений. Укрепите батареи в центре позиции на высоте – и достаточно. Как для арьергардного боя, – ответил Меньшиков.

– Простите, вы заранее наметили отступление? – удивился Тотлебен.

– Меньше вопросов, – каменным голосом урезонил его главнокомандующий. – Приступайте к работам.

– Но почему нет инструментов, позвольте спросить. База военно-морского флота – и нет лопат? – все возмущался Тотлебен.

– Прикажете отдать под суд коменданта? – горько усмехнулся Меньшиков. – Мне ли вам разъяснять, что деньги, выделяемые на инструмент, утекли в неизвестном направлении. Нет времени сейчас разбираться со снабжением. Эдак всех интендантов надо судить. Знаете, что мне доложил генерал-лейтенант Павловский? – начал гневаться князь. – Инженерный департамент в этом году на закупку и починку инструмента выделил целых сто пятьдесят рублей, да и эти крохи – растворились, – поди, отыщи! Откуда же я вам возьму лопаты?

Тотлебен сердито пожал плечами.

Меньшиков подозвал к себе начальника штаба, капитана Вунша.

– Какие у вас есть соображения по подготовки к баталии?

– Вырубить сады на северном берегу реки. Разобрать каменные дома, деревянные – сжечь. Разрушить ограды, – высказался капитан.

– Для чего надо очистить местность? – попросил уточнить Меньшиков.

– На случай контратаки.

– Контратаки не будет.

– Простите, не понял вас, ваша светлость, – глупо хлопал белёсыми ресницами Вунш.

Меньшиков устало вздохнул.

– Распорядитесь подготовить разметку для батарей.

– Слушаюсь! – ответил начальник штаба и приказал ординарцу подать коня.

– Ваша светлость, простите за вопрос, но почему без контратак? – осторожно спросил Тотлебен.

– Какие контратаки, Эдуард Иванович? – Меньшиков не любил ничего никому объяснять, но с Тотлебеным почему-то был всегда откровенен. Чувствовал, что траншей-подполковник стоит больше десятка его генералов. – Против нас идут лучшие в мире армии. Зуавы! Знаете такие подразделения во французской пехоте? Они половину Африки прошли с боями. Прибавьте к ним Шотландскую королевскую гвардию… А у меня кто? Мои генералы могут организовать образцовый смотр личного состава: проход маршем в парадных колоннах, всевозможные упражнения с оружием, чеканный шаг…. Но они понятия не имеют о расположении подразделений на местности: как поставить артиллерию, куда выдвинуть стрелков, каким образом перестроить атакующую колонну в рассыпной строй…. Единственный, кто хоть что-то соображает в современной тактике, так это – генерал Хрущёв. Но Александр Петрович, при всем моем уважении к нему, толком не воевал. Он всю жизнь занимался теорией. Вот так-то, – самый умелый генерал под моим началом из воспитателей кадетского корпуса.

– Но позвольте, а как же князь Пётр Дмитриевич? – напомнил Тотлебен.

– Вы о генерале Горчакове? – усмехнулся Меньшиков. – Какой толк от этого героического старичка? Храбрости ему не занимать, согласен, но, Эдуард Иванович…. – Меньшаков напряг скулы. – Давайте говорить честно: командир из него – никакой. Уж очень он нерешительный, соображает долго. А на поле боя решения должны приниматься в секунду. Не знаю, не знаю, – покачал он головой. – Вот, служил наш уважаемый Пётр Дмитриевич генерал-губернатором Западной Сибири, ну и служил бы дальше. С чего вдруг государь на старости лет его прислал ко мне в армию? Чувствую, натворит он дел.

– У Петра Дмитриевича хороший боевой опыт, – попытался Тотлебен сказать слово в защиту Горчакова. – Все же, Турецкую войну прошёл, на Кавказе воевал успешно….

– Опыт…. Конечно…, – зло усмехнулся Меньшиков. – Недавно я проводил манёвры под Севастополем. Если бы вы присутствовали на них, у вас бы волосы встали дыбом. Никто ничего не знает. – Меньшиков чуть не перешёл на крик. – Резервные батальоны мне прислали. Половина солдат ружье зарядить не умеет. Гусары в парадном строю смотрятся изумительно, но даёшь команду: развернуться поэскадронно, – сразу куча-мала. Саблей рубят, что дубиной машут. Им говоришь: по уставу колоть надо, а они устав в глаза не видели. Армию обучать надо. А когда? Враг уже, вон, в Евпатории. Учиться нам придётся, как плохим актёрам, – по ходу пьесы. Поэтому, Эдуард Иванович, никаких контратак. Мне надо сохранить то, что есть до подхода подкрепления, а не на убой пускать последних.

***

К вечеру ветер нагнал тучи. Зарядил ливень. Солдаты прятались в палатках и шалашах. Костры шипели, заливаемые дождём. Лошадей отвели в овраги и старались укрыть под деревьями.

Дежурный адъютант заглянул в палатку Меньшикова, доложил, что к главнокомандующему прибыл генерал Хрущёв. Вошёл невысокого роста, плотный офицер, пятидесяти лет.

– Слушаю вас, Александр Петрович.

Меньшиков нависал над небольшим походным столом, на котором была расстелена, видавшая виды, штабная карта. На карте лежало несколько карандашей разного цвета.