Русский калибр (сборник)

Я обернулся. Да, действительно, девочки. Хотя сами они явно придерживались иного мнения на этот счёт. Лет тринадцати, не больше, обильно подправленные косметикой, они, как и все южанки, выглядели намного старше своего возраста. Крашеные рыжие волосы очень забавно смотрелись в сочетании со смуглой от природы кожей. Все четыре девицы усиленно курили, и было в них что-то… вульгарное, пока ещё не своё, наносное, но уже старательно культивируемое. В восьмидесятые годы, когда я впервые оказался в Союзе, подобных девиц называли «пэтэушницами». Заинтересовавшись, Паола тоже взглянула в ту сторону, но, рассмотрев объект нашего внимания, брезгливо поморщилась и отвернулась. Давид, впрочем, этого даже не заметил.

– Взгляните: та, крайняя, с короткими волосами – видите? Она не умеет курить, но ей предложила подруга, и она не может отказаться, иначе те не будут общаться с ней, как с равной. Смотрите, как она держит сигарету… А вон там, напротив, на балюстраде, сидят мальчики. И ей, этой девочке, нравится тот крепыш в чёрной рубашке, с колечками в ухе. Видите, как она на него смотрит? А теперь отвернулась… А ведь этот паршивец заметил, но делает вид…

– Что интересного, синьор Липке, в том, как ведёт себя эта маленькая путана? – негромко, но очень отчётливо спросила Паола, стоявшая рядом.

И Давид словно потух. Опустив плечи, он виновато взглянул на меня и быстро, торопливо сказал:

– Да-да, разумеется… Извините меня… Это и в самом деле не имеет никакого значения…

– Забавная девочка, – согласился я. И он, искоса взглянув на меня, слабо улыбнулся.

* * *

Площадь Треви, фонтан Треви. Ресторанчик, естественно, тоже назывался – «Треви». Думаю, это однообразие вызывало немалую путаницу у влюблённых, назначающих здесь свидания. Заведение было популярным и многолюдным, но нам повезло, сразу нашёлся свободный столик. Паола заказала крепкий эспрессо, я, по обыкновению, взял капучино, а Давид попросил официанта принести ему рюмку коньяку. Я с удивлением взглянул на него.

– Никогда в жизни не пил коньяк утром, – смущённо улыбнувшись, сказал Давид. – Вот, решил попробовать.

Паола, смотревшая в окно, при этих словах едва слышно фыркнула. Мне очень захотелось наступить ей под столом на ногу.

– Паола, спроси, пожалуйста, нет ли у них миланских газет за эту неделю? – обратился я к ней.

Она жестом подозвала немолодого официанта и произнесла несколько слов по-итальянски. Мужчина понимающе кивнул и, что-то ответив, скрылся за стойкой. Провожая взглядом удаляющуюся спину официанта, я машинально отметил, что за последние десять минут в ресторане значительно прибавилось посетителей. Все высокие стулья, стоявшие вдоль стойки, были заняты; за столом у противоположной стены расположилась шумная компания молодых французов. Говорили ребятки во весь голос, и, послушав их пару минут, я классифицировал эту группу как команду спортсменов. Что-то мне не нравилось в этой ситуации, но занервничать окончательно я не успел: неся в руках внушительную пачку газет, к столику вернулся официант.

– Я попросила принести и все утренние газеты, которые у них есть, – прокомментировала Паола явление этой ходячей библиотеки.

– Ну, ты сама так решила, – усмехнулся я. И, разделив всю кипу пополам, подвинул одну часть ближе к девушке. – А теперь окажи мне ещё одну услугу, найди в этой груде ерунды всё, что касается нас троих. Пожалуйста, Паола, – добавил я, когда она скорчила недовольную гримаску.

И протянул вторую половину Давиду:

– Увы, мистер Липке. Вас это тоже касается. С удовольствием помог бы, но… итальянский язык, сами понимаете.

Определив в едином гениальном порыве фронт работ, я с удовольствием откинулся на спинку стула. Ужасно люблю смотреть, как другие работают.

Я успел прикончить ещё одну чашечку ароматного капучино и уже подумывал о том, чтобы заказать какой-нибудь омлет, когда Паола, наконец, отложила последнюю газету в сторону.

– Дай мне сигарету, – нервно пошевелив длинными пальцами над столом, попросила она.

– Что интересного пишут в газетах? – поинтересовался я.

– Многое, – ответил за Паолу Давид, бросив на стол свой экземпляр.

– «Ночная война», «Перестрелка на Via Berrani», «Арестована пожилая женщина», – процитировал он.

– Эти ублюдки арестовали Франческу, – зло сказала Паола.

– Кого? – не понял я. – Синьору Лонги?

– Да. Но им это ничего не даст. Франческа всегда была самым близким мне человеком. Она любит меня и будет молчать.

– Наши приметы даны? – на всякий случай спросил я у Давида.

– Здесь – нет. Зато в миланской газете… – Он переложил несколько штук, нашёл нужную, раскрыл. – «Убийство в отеле». Таинственное исчезновение француза и его спутницы… Так-так… Ага… Четыре трупа… Есть основание утверждать… Вот – Анри Будик и Софи Моран. Приметы… – Он с интересом взглянул на меня и вздохнул.

– Всё совпадает, месье Дюпре. Почему бы вам не избавиться от этого шрама?

– Не вы первый, – буркнул я. – Он мне дорог. Как память. К тому же я без него буду не так привлекателен.