Русский мир. Часть 2

Одним из распространенных способов получения образования вне дома была учеба за границей. В первой половине XVIII в. это был, пожалуй, один из самых результативных способов. Хорошо известны случаи отправки дворянских детей за знаниями в Европу. Однако в этот период и богатые купцы посылали своих сыновей учиться в разные страны, что видно, например, из просьбы архангельского купца Никиты Крылова, который «сына своего Петра послал за море для обучения иностранным языкам и лучшему в Европе обхождению и знанию, где он провел несколько лет, выучил голландский язык в совершенстве и в строении кораблей». За это он просил освободить себя и его «от всяких служб»¹⁰³

, что и было разрешено ему Сенатом. Впоследствии с развитием системы общеобразовательных школ в России за границей обучали своих детей чаще всего дипломаты, люди, подолгу жившие вне России, или те, кто обладал значительными средствами и считал российскую систему недостаточно совершенной.

Обучение за границей, особенно на этапе начального и среднего образования, подвергалось наибольшей критике в России. Княгиня Е. Р. Дашкова, директор Петербургской академии наук, президент Российской академии, женщина высокообразованная, долгие годы прожившая в Европе, в 1783 г. писала: «Путешествие же по чужим государствам невежде, не приуготовленному к тому воспитанием и не имеющему в сердце своем вкоренной к отечеству и родителям любви, только к пагубе послужить удобно»¹⁰⁴

.

Особый вред, по мнению противников европейского обучения россиян, наносило оно по нравственности, неокрепшему юношескому сознанию, сводя на нет воспитательную функцию образования. Мнение о вредном воздействии европейской жизни на моральный облик человека было широко распространено в обществе. Ф. П. Толстой в своих воспоминаниях описывает встречу с «жертвой» подобной системы обучения. Приведем полностью его горестный рассказ. Князь Егор Алексеевич Голицын, которого он встретил в полку, «был услан по тогдашней моде знатных богатых фамилий воспитываться в Париж по двенадцатому году с гувернером, разумеется французом, которому в полное распоряжение был отдан 12-летний князь Голицын для морального и научного образования русского князя. Этот мерзавец, как и большая часть того времени гувернеров, дозволял мальчику, не достигнувшему юношеского возраста, посещать все увеселительные места, которыми наполнен Париж, и пользоваться всеми слишком ранними для такого молодого мальчика, каким был Голицын, забавами и наслаждениями. Зато и возвратился он в Петербург, окончив свое парижское воспитание, совершенно уже отжившим юношею, не умевшим ценить и уважать достоинств ни женщин, ни мужчин, ничего не любивший, всем скучавший, не будучи ничему научен его гувернером, кроме французского языка и манерам, и приема большого круга; вся его образованность и научность состояла в том, что он знал все любовные проделки и интриги королевы, придворных и всего знатного дворянства при способности во всяком отыскивать какую-нибудь смешную сторону и, увеличивая ее, ловко насмехаться над всеми». Голицын умер в возрасте 24 лет, по мнению Толстого, «от истощения физических и моральных сил». Его заключительный вердикт, вынесенный на смерть молодого человека, – «погиб от модного воспитания»¹⁰⁵.

Интересно, что схожие проблемы волновали и другие государства. Так, европейское путешествие (в данном случае речь идет о континентальной Европе) с целью приобретения знаний было в том же XVIII в. неотъемлемой составляющей образования английского джентльмена. Путешествие в Европу, как правило, совершалось в юном возрасте (16–18 лет) после окончания учебного заведения в родной Англии в сопровождении наставника, игравшего важнейшую воспитательную роль. Он должен был не только обучать всему, что знал сам, прежде всего языкам, истории, географии, искусствам, но и быть своего рода гидом по разным странам, а главное, следить за морально-нравственным обликом своего подопечного, оберегать его от соблазнов чужих стран. Большое турне считалось необходимым для завершения образования молодого человека, причем образования в широком смысле – не только ума, но и души. Помимо приобретения определенных знаний, круг которых представлялся довольно расплывчатым и туманным, путешествие предполагало развитие вкуса, улучшение манер, усовершенствование навыков общения. Англичане считали путешествие лучшим способом борьбы с хорошо известными им собственными национальными недостатками: предубеждением против всего чужеземного, отсутствием интереса к иностранным языкам и нравам, национальной замкнутостью, узостью мировосприятия. Словом, в подобном путешествии воспитание ставилось гораздо выше образования.