Русский Ришелье

Воин Афанасьевич был переполнен впечатлениями. Сегодня впервые, увидел он то, что раньше казалось немыслимым. Например, что с царем можно спорить вместо слепого повиновения. Или что официальным главой делегации может быть один человек, а подлинным ее руководителем – совсем другой. Конечно, молодой человек испытал гордость из-за того, что при стольких высокопоставленных лицах в российской делегации его отец станет единолично решать вопрос о мире со Швецией.

Все эти размышления нисколько не мешали юноше выполнять поручение отца – сразу после обеда он отправился в путь в Печерский монастырь. Он скакал в одиночестве, не ведая, какой страшной опасности вскоре подвергнется.

А воеводе по-прежнему не давали покоя мысли о странном, недобром взгляде, который он не раз ощущал в течение дня…

Многолюдно было вечером в местном кабаке. Да и как его не посетить, коли тут предлагают не только вино, пиво и водку, но и самые разнообразные яства. Здесь можно было съесть и истинно русские блюда: курник – паштет, начиненный курицей; блины, пастилу из яблок, пироги. Кабатчик предлагал и местную еду: малосольную лососину из Курляндии, изумительного вкуса ветчину, копченые колбасы, которые хотелось отведать еще и еще. Наконец, польский торговец мог найти здесь такие популярные в то время в Речи Посполитой блюда, как свиное сало с гороховым отваром и пироги с сыром. Так что в кабаке не столько пили, сколько ели. Принося при этом немалый доход российской казне. Ведь это питейное заведение, как и все другие на землях, подвластных царю, принадлежало государству.

Сильвестр, верный слуга воеводы Ордина-Нащокина, обнаружил в кабаке необычную картину: на лавке, опустив голову на стол, спал поручик Ржевский, а рядом сидел какой-то не совсем трезвый, но еще бодрый стрелец и уплетал ветчину. Стрелец этот не понравился Сильвестру: наглый взгляд, тонкие губы, кривившиеся в странной усмешке, лицо, изуродованное шрамом на щеке…

– Ты кто таков? – смело спросил слуга воеводы.

– Да это стрелецкий десятник Васька Зеленов, – ответил за стрельца кто-то из посетителей кабака. – Он сегодня самого поручика Ржевского перепил.

– А хочешь, и тебя перепью? – спросил у Сильвестра стрелец.

– А кто платит?

– Коли ты упадешь в беспамятстве, платить придется мне, коли я – уж потряси мошной.

Сильвестр сделал вывод: нетрезвый стрелецкий десятник, который, конечно же, не сможет выдержать нового состязания, решил напиться за его счет. Но, не желая прослыть скупым, ответил:

– Будь по-твоему!

Чуть пошатываясь, стрелец двинулся к кабатчику. Велел:

– Наливай!

И еле слышно добавил:

– Как условлено.

– Помню, – прошептал кабатчик.

Еще днем стрелецкий десятник рассказал ему, что пообещал своим товарищам-стрельцам всех перепить, и просит помощи. Отчего бы и не помочь, коли платил посетитель кабатчику за простую воду, как за настоящую водку. И виночерпий не жалел для стрельца колодезной воды.

– Погоди! – сказал Сильвестр. – Вон у тебя закуски сколько, я у целовальника[56] хоть огурчиков соленых куплю. Иначе не по-честному будет.

– Твоя правда, – без всякого спора согласился десятник. – Иди, я подожду.

После первой чарки, как водится, не закусывали. После второй Сильвестр потянулся за огурцом, а стрелецкий десятник не стал чарку даже ветчиной заедать.

«Что за человек?! – удивился Сильвестр. – Хлебное вино, словно воду, пьет! И ведь до меня уже много выпил, чтобы Ржевского перепить, двух-трех шкаликов не хватит».

Выпили еще по одной чарке.

– Ну и здоров же ты пить! – не выдержав, произнес вслух захмелевший Сильвестр.

Василий тем временем потребовал от кабатчика, чтобы тот наливал еще.

– Да побойся Бога, – не выдержал Сильвестр, – мне завтра вставать ни свет ни заря!

– А чего так?

– Да господин мой, воевода Афанасий Лаврентьевич, завтра с утра едет в Печерскую лавру.

– То дело важное. Негоже тогда тебе больше пить, – озабоченно сказал стрелец. – Да и я, пожалуй, больше не буду, выпито немало, на покой пора. Ладно! Я тебе пить предложил, значит, мне платить.

С этими словами десятник подошел к кабатчику и отсчитал необходимую сумму. И вновь удивился Сильвестр: как ловко считает стрелец, словно и не пил ничего. Слуга воеводы подумал: «Хороший человек. И щедрый, получается. Я ведь пил за его счет. И почему это он мне поначалу так не понравился?»

Стрелец Зеленов нетрезвой походкой вышел из кабака. На улице, видя, что рядом никого нет, тут же преобразился, перестал изображать пьяного и быстро пошел к небольшому домику, что был снят им на неделю у местного мастерового.

В доме стрелец обнаружил лишь вдову Авдотью. Та спросила:

– Василий, ужинать будешь? Я щи сварила и пирог с капустой испекла.

– Где княжий гонец Федор? – вместо ответа спросил довольный собой стрелец. – Надо ему срочно седлать коня, есть у меня для князя важная весть. Здешний воеводишка завтра в Печерский монастырь едет.

– Забыл, который час?! – насмешливо спросила Авдотья. – Никого из города в такое время не выпустят, ворота заперты.

– В самом деле. Завтра с рассветом помчится. Но где он?