Русский Ришелье

Даже, когда молодой Ордин-Нащокин стоял на месте, рука с саблей находилась в беспрерывном движении, обманные приемы следовали один за другим. Герда и Хенрик пока ничего не понимали, но опытный фехтовальщик Иоганн фон Шталкер осознал: пришел его смертный час. Он не мог уловить, что именно делает его противник, откуда ждать угрозы. Дважды Воин вдруг делал выпад, один раз сабля порвала на Шталкере мундир, другой раз Иоганн вновь чуть было не потерял палаш. Он посмотрел противнику в лицо и вдруг увидел в глазах русского насмешку. Оказывается, противник играл с ним, словно кот с мышью.

Это открытие еще больше испугало Иоганна Шталкера. Он никогда не считал себя трусом, но он не хотел умирать, а хотел жить и сыграть свадьбу с Гердой. Случись ему драться на дуэли в ночь после смерти Гунты, он, быть может, ничего бы не боялся. Но теперь, когда он видел перед собой свою колдунью, он не собирался преждевременно покидать этот мир. В отчаянии Шталкер схватился за пистолет. Он направил оружие на Воина, насмешливо сказавшего: «Вот так честная дуэль!» Курляндец нажал на курок. Раздался щелчок – офицер не учел, что уже израсходовал пистолетные заряды на приказчиков. Он швырнул пистолет в противника, но не попал.

– Ты не барон, а быдло! – с презрением сказала Герда.

Направленный на Воина Афанасьевича пистолет, конечно же, оказался страшным испытанием для его нервов. Молодой человек был доволен, что вел себя достойно при таком испытании и не уронил своей чести. Он ощущал огромное облегчение от мысли, что избежал смерти – по-глупому умирать не хочется никому! А тем более умирать, не защитив любимую.

В отчаянии Иоганн Шталкер с бешенной энергией атаковал противника. Его умению фехтовать на саблях Иоганн решил противопоставить силу ударов и максимальную быстроту движений. Конечно, наскок Шталкера не был для Воина Афанасьевича опасен. Чтобы блеснуть своим боевым искусством перед Гердой, юноша инстинктивно вновь стал играть со своим соперником: отводить удары так, чтобы тяжелый палаш Шталкера проходил в нескольких сантиметрах от него. Так в Испании торреро играет при зрителях с быком – публика в ужасе, а знатоки и сам тореадор знают – он контролирует ситуацию.

Одного не учел умелый в фехтовании на саблях, но неопытный молодой человек. Сам он знал, что происходит, Шталкер тоже понимал – над ним издеваются, Герда же принимала все за чистую монету. Это было даже жестоко по отношению к ней, столь измученной еще предшествующими событиями. И эта ошибка Ордина-Нащокина не только мучила сейчас Герду, она чуть было не стоила самому ее защитнику жизни.

Девушке показалось, что сейчас выпад Шталкера достигнет цели. Она не понимала, что Воин все рассчитал, что он не только слегка изменил направление движения палаша, подставив саблю, но одновременно отклонялся в сторону. Герда решила, что ее защитника сейчас убьют! Измученная рижанка издала жалобный, отчаянный крик. На долю секунды он отвлек неопытного юношу. И этого было достаточно, чтобы клинок барона задел его бок. Палаш порвал камзол, уперся во что-то твердое. Курляндец торжествующе выпрямился, хотел насмешливо поклониться своей колдунье и добить раненого, чтобы окончательно привести ее к покорности. Вдруг офицер с удивлением обнаружил, что на палаше нет крови.

«Спасибо, отец!» – подумал Воин Афанасьевич. Сколько раз внушал ему мудрый Афанасий Лаврентьевич: «Встал с утра, одеваясь, надень под камзол нашу псковскую кольчужку, не забывай, что в чужой стране находишься». Воевода даже в шутку грозил: «Увижу без кольчуги, вгоню ума в задние ворота!» Если учесть, что вопреки общепринятым в то время на Руси представлениям о возможности применения физических наказаний при воспитании детей Афанасий Лаврентьевич ни разу в жизни сына и пальцем не тронул, то угроза вроде бы звучала неубедительно. Но Воин Афанасьевич дураком не был и понял: отец просто хочет подчеркнуть серьезность ситуации. Мол, никогда так не поступал, а теперь поведу себя иначе, ибо опасность очень велика. И из-за этой фразы не стал пренебрегать советом отца. Да так привык к кольчуге, что носил, уже не думая о ней, несмотря на то что весило это защитное устройство немало.

Взяв себя в руки, Воин иронично поинтересовался у Шталкера:

– Продолжим?

Этим издевательством молодой человек попытался скрасить то, что чувствовал себя несколько неловко. Воспитанный учителями-поляками на западных рыцарских романах, он не считал правильным подобное преимущество на дуэли. «Впрочем, капитан Шталкер пытался воспользоваться пистолетом. Глупая какая-то дуэль получается. Совсем не рыцарственная. Пора ее заканчивать», – решил он.

Изумленный Шталкер ничего не понимал, ведь он с силой ударил противника палашом. Как тот мог уцелеть?! Внезапно его осенило: «Колдунья! Это Гунта-Герда сделала противника неуязвимым». Предчувствуя свой смертный час, он с нескрываемой обидой сказал Герде:

– Околдовала, а теперь мучаешь!