Русский романтизм

котором держатся события, но вместе с тем, он — не герой

повести; у него лирическая партия; не являясь объективным

наблюдателем происходящего, он по своему преломляет собы-

тия, окрашивает их своими эмоциями, создает вокруг них на-

пряжение, сгущает их и таким образом оказывается двигателем

действия. Соприкосновение с событиями происходит неза-

висимо от него — случай сталкивает его с героями повести;

прием встреч позволяет показать игру, иногда таинственную,

случая. Свернутая сюжетная форма, эмоционально-психологи-

ческие портреты, лирические описания обусловлены в жанре

лирической повести рассказчиком; не только события сжимает

он до того, что лишь видел он, слышал, но и, характеризуя

действующих лиц, он субъективно их расценивает, передает

читателю свое к ним отношение, показывая ему, кто из его

героев ему нравится, кто — нет; на природу, живую и мерт-

вую, он переносит свои настроения, заставляя их звучать

в одном тоне с событиями, в тему человека он вводит одно-

тонный с ним пейзаж, натюрморт.

Возможно, что корни лирической повести вос-

три ветре- ходят к сентиментализму *), но нас интересует

чи и русская c e g 4 a c н е генезис этого жанра вообще а непо- романтическая г „ ^ гр

повесть 30-х средственные истоки лирической повести lypre-

годов XIX в. нева, и в этом отношении представляет много

аналогий русская повесть 30 — 40 годов. Мы

найдем в ней целый ряд, сходных с „Тремя встречами", тем,

ситуаций, эпизодов; мы увидим в ней подобную манеру пове-

ствования, одинаковые приемы построения.

„Остров Борнгольм" Карамзина, например, построен во многом

сходно с „Тремя встречами4'. Он начинается с аналогичного вступления,

знакомящего в общих чертах с рассказчиком, много странствовавшим и соби-

рающимся сообщить об одном иэ эпизодов путешествия. Затем начинается

повествование о ряде необычных встреч (с молодым человеком, с стариком,

живущим в страшном замке, с женщиной в темнице). Портреты героев, ко-

торым предшествуют эмоционально-однотонные пейзажи и описания, следуя

один за другим, разворачивают крайне сжатое сюжетное действие. В развер-

тывании темы тайны Карамзина тот же метод, что и у Тургенева: между

начальным и конечным моментом в развитии таинственного устанавливается

равновесие, читателю тайна не раскрывается, и заключение оставляет его

в таком же к ней отношении, как и начало. У Карамзина несколько иная,

по сравнению с Тургеневым, роль рассказчика: он — наблюдатель событий;

у него лирическая партия, так как он все время делится своими чувствами