Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова

В двадцати шагах от них раздался страшный треск. Вывороченное с корнем дерево, проклиная свою судьбу, стало клониться и падать, хлестая во все стороны ветвями. В испуге женщина кинулась к Выкрутасову, и он, держа в правой руке чемодан, левой схватил ее за руку.

— Держитесь за меня! — прокричал он, стараясь перекричать рев новой волны урагана, стук и грохот, с неистовой силой поднявшиеся вокруг. — Вместе ему труднее будет поднять нас.

— Мне страшно! — пискнула женщина. — Не бросайте меня.

— Я провожу вас. До метро?

— Нет, я живу неподалеку отсюда. Идемте!

В следующий миг с небес обрушилось. Тяжкий, чугунный ливень накрыл собою бульвар, превращая все в воду. Дмитрий Емельянович и его подопечная побежали, с трудом пробираясь сквозь эту стену дождя, подобно тому, как историческая правда вырывается сквозь толщу времен. Кругом них бушевало, ломались ветви, выворачивало с корнем деревья. Через одно, поваленное поперек бульвара, пришлось перелезать. Поначалу казалось, можно с ума сойти, но когда на одежде не осталось ни единой сухой нитки, стало легче, вспомнилось любимое выражение Гориллыча — «не колышет».

Добравшись до перехода, перешли через водный поток, несущийся по проезжей части вместо автомобильного. Вода бежала так стремительно, что едва не сбивала с ног. Треск ломаемых деревьев остался за спиной.

— Оборона противника трещит по швам! — ликовал Выкрутасов. — Наши нападающие ломят и сминают ее. Удар! Еще удар! Гол!

— Сумасшедший! — восклицала женщина, но уже несколько веселее. — Чему вы радуетесь?

— Стихии, красавица моя, стихии! Ведь такое редко случается. И надо же, в такой день…

— Скорее под козырек, там переждем малость, — тянула его подопечная к небольшому двухэтажному особняку, над крыльцом которого имелся небольшой козырек. Они взбежали на ступеньки и оказались немного защищены от тяжких струй дождя. Но лишь немного — брызги летели в них со всех сторон.

— Какое великолепие! — продолжал восторгаться Выкрутасов. — Этот день все переменит. С сегодняшнего дня наступит полное обновление всего вокруг.

— Выпивший? — спросила женщина весело.

— Похож? — усмехнулся Дмитрий Емельянович, рассматривая ее лицо и гадая, сможет ли он полюбить эту женщину. Ведь неспроста она досталась ему в роковые минуты изгнания из рая и точного попадания в ураган. У нее были светлые волосы и ясные голубые глаза, в уголках которых весело лучились морщинки. Пожалуй, в такую можно влюбиться.

— Типичный шизик, — со своей стороны оценила внешность Дмитрия Емельяновича спасенная незнакомка. — Почему с чемоданом? Командировочный?

— О нет, — рассмеялся Дмитрий Емельянович. — Я не командировочный. Я — лодка, выброшенная из затхлых струй реки в бурную пучину океана.

— Из дому выгнали? — угадала женщина.

Выкрутасов сообразил, что было бы глупо рассказывать про ультиматум, срок которого истекал накануне прихода гостей к Лжедимитрию, про то, как Гориллыч вышвырнул его вон, позорно и страшно. К тому же теперь он видел, что женщина эта отнюдь не одних с ним лет, а лет на десять моложе, ей не больше тридцати, и вряд ли она готова пожалеть брошенного мужа-неудачника.

— Никто меня не выгонял, я сам решил уйти, — сказал он. — Я бежал из затхлой атмосферы семейного благополучия.

— К любовнице, что ли? — засмеялась незнакомка.

— Возможно, — улыбнулся Выкрутасов. — Только я еще не знаю ее имени. Меня Дмитрием зовут. А вас?

— Ма… Ну вот еще! Я назову имя, а вы назовете меня своей любовницей. Не выйдет.

— Но я уже знаю две первые буквы, — сказал Дмитрий Емельянович. — Ма. Марина? Мария? Маргарита?

— А может быть, Марфа. Или Матильда.

— Еще есть Марианна, Мальвина, Магдалина. Ладно, не колышет, — махнул рукой Выкрутасов. — Я буду звать тебя просто Ма.

— Кажется, у нас завязывается романтическое знакомство, — кокетливо покачала головой женщина. — И где? На ступеньках, чего это тут? — Она стала разглядывать вывеску у входа. — Журнал писателей России. «Наш современник».

Выкрутасов тоже обратил внимание на бронзовую вывеску редакции знаменитого журнала. Минин и Пожарский выпукло взирали на дождь и ураган, а Минин еще и рукой на стихию указывал.

— Скоро я постучусь сюда с одной интересной вещицей, — сказал Выкрутасов, имея в виду, что он изложит на бумаге тайну Льва Яшина и принесет в «Наш современник» для обнародования. То есть не саму тайну, а о том, что она есть и он ею обладает.

— Ты что, писатель? — тоже переходя легко на «ты» спросила Ма.

— А что, не похож? Только на шизика?

— Писатели и шизики — одно и то же. Знала я одного писателя. Ладно, пошли сохнуть. У меня дома никого нет. Только не вздумай сразу лезть. Я этого не люблю, когда сразу.

— Я тоже не люблю сразу, — ликовал Дмитрий Емельянович, вместе с Ма покидая временное убежище и углубляясь в какие-то темные дворы. Откуда-то сверху сорвало большой кусок жести и бросило прямо перед беглецами с угрожающим грохотом. Ураган, казалось, не собирается утихать.

— Прямо бомбардировка какая-то! — воскликнула Ма. — Ну ничего, мы уже пришли.

Глава третья

СПАСЕНИЕ