Читаем Русский всадник в парадигме власти полностью

Ключевым моментом в развитии русской конницы стали петровские реформы, призванные превратить Россию в европейскую державу. Первые шаги по переустройству относятся к 1698 г., когда начинается формирование регулярных драгунских полков. В сентябре этого года генералом А. М. Головиным был набран первый четырехротный драгунский полк, названный Преображенским драгунским (полк иноземца «старого выезда» А. А. Шневенца). «Из того выбираю, чтоб были собою человечные и не глупы…»[774], — докладывал Головин Петру I, отбирая лучших из дворян и дворянских и шляхетных недорослей московских чинов (царедворцев), достигших 15 лет, ростом не менее 151 см (2 аршина 2 вершка). В августе 1700 г. генералом А. А. Вейде сформирован второй драгунский полк (полк Е. А. Гулица). Однако новонабранные драгуны были малознакомы с конной службой и поначалу по своим качествам могли называться только пехотой, посаженной на коней.

Оба полка вместе с наскоро набранной поместной конницей Б. П. Шереметева участвовали в Нарвском сражении в ноябре 1700 г. (1400 драгун, 5250 всадников поместной конницы[775]

). Итоги этого сражения хорошо известны. Поместная конница в панике отступила в самом начале боя, бежав с поля сражения к Новгороду; во время переправы через Нарву утонуло около тысячи ее всадников[776]. Потери новых драгун тоже были существенны: полк Шневенца потерял 279 всадников, полк Гулица — 133. Нарвский разгром показал недостатки подготовки и послужил к очередному витку преобразований.

Очевидно, что русская конница as is

не могла выполнять тех задач, которые ставились перед русской армией в войнах первых десятилетий XVIII столетия. Согласно замыслу «в Европу прорубить окно», Петру I предстояло прежде всего создать новую боеспособную армию, для чего необходимо было определить такие принципы подготовки всадника, которые позволили бы не только достигнуть общеевропейского уровня, но и превзойти его.

Выбор был сделан в пользу конницы драгунского типа: она не исключала спешивание в бою, что соответствовало современной тактике ведения конного боя. Петр I повелел Б. А. Голицыну набрать в десяти низовых городах 10 драгунских полков и сверх оных в Новгороде два полка. Полки, каждый на 1000 человек, были набраны к середине 1702 г.; кроме того, были сформированы Малолетний драгунский полк, переданный в школу при Посольском приказе, и выборная драгунская рота при Золотой палате и Казанском приказе; все они получили относительно единую организацию. Общие военно-административные распоряжения возлагались на главу Разрядного приказа Т. Н. Стрешнева[777]. Ближняя Канцелярия выдала Золотой палате 100 000 р. «на покупку лошадей для свейской службы»[778]

. Обзаведение новосозданных полков лошадьми, по признанию Б. А. Голицына, было больным местом: «…превеликое теснение имею сердцу своему в лошадях», — сообщал он Петру I в апреле 1701 г.[779]

В 1703 г. и в 1707 г. были предприняты попытки создать кирасир и легкую кавалерию. В 1709 г. из драгун были выделены гренадерские роты, временно сведенные в три конногренадерских или драгунских гренадерских полка. Аналогично были переформированы драгунские фузилерные полки[780]

.

Учреждение новой конницы (по сути, попытки создания регулярной кавалерии) требовало расходов: снабжение одного драгунского полка стоило свыше 23 000 рублей (согласно «Ведомости что в Кавалерии полков и кто в оных командиры и откуда на те полки из приказов жалованье дается» от 1711 г.)[781]; общий расход на содержание армии за 10 лет (1701–1710) удвоился. Для высвобождения средств на военные нужды сократились расходы на содержание двора: со свыше 224 000 р. в царствование Федора Алексеевича до 56 500 р. в 1701 г.[782] Ограничения затронули все сферы дворцовой жизни; не могли они не коснуться и придворного конного хозяйства.

К началу петровского правления на дворцовых конюшнях содержалось свыше 5000 лошадей. В селе Коломне находилась Собственная конюшня, где в разные годы содержалось от 287 до 311 лошадей для личных нужд царя. Численность остального поголовья военного и хозяйственного назначения царь оценивал в 50 000[783].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука