Русский всадник в парадигме власти

Реформы начались в конце 1733 г., когда Миних создал отдельную рейтарскую конную роту из 16 кадетов: «кроме школьной езды военным конным экзерцициям совершенно обучаться, и тогда сочинять рейтарскую роту… а лошадей разобрать шерстями по шеренгам»[1196]. Роту возглавил прусский капитан К. де Бодан[1197]. Впоследствии численность рейтар возросла до 90 человек. Размеры прежнего каменного манежа были недостаточными, и занятия проводились в новом большом деревянном манеже.

Преподавателями «лошадиного учения» были иностранцы: берейтор вице-адмирала Ф. А. Головина К. Ф. фон Фробен в должности обер-берейтора, берейтор Людвиг, шталмейтер фон Траубниц и А. Я. Генгейн, который обучал вольтижировке. При учении также состояли конюшенный писарь, лошадиный кузнец, его помощник и два ученика, шпормахер для изготовления и починки «мундштуков, тренцов и прочего, что в ежедневной школе при лошадях сломается»[1198], его помощник и 2 ученика, 8 пикерных и 20 обыкновенных конюхов. С начала 1733 г. были введены практические занятия по уходу за лошадьми на конюшне, куда ежедневно командировались по 2 кадета.

Можно предположить, что в основе «конской экзерциции» лежала введенная Минихом в 1731 г. для тяжелой кавалерии переводная прусская «Экзерциция конная», или «Кирасирская». Основой подготовки выступала строгая муштровка, педантичное исполнение уставных пунктов. Вместо действия холодным оружием узаконивалась «ружистика». Работа с лошадью ограничивалась приучением к выстрелам и к виду конного строя противника. Аллюры свыше рыси не употреблялись. Важной деталью был литавренный бой как ориентир темпа. Нововведения в точности соответствовали общеевропейским тенденциям ведения конного боя и обучения ему.

Для конной экзерциции в корпусе имелось 60 верховых лошадей (по другим данным — 12[1199]

). «Извольте… иметь старание о покупке на Кадетский корпус лошадей, также седел и прочего, что подлежит при школе лошадиной езды быть», — указывал Миних подчиненному ему И. Л. Люберасу в мае 1732 г.[1200]

Проблема с конским составом стояла очень остро: петровские войны поглотили почти все племенные ресурсы, и в 1720–1730‐х гг. «качественная лошадь… была важнейшим элементом тогдашних вооруженных сил, но явно была в дефиците в России»[1201]. Первоначально для кадетских экзерциций были назначены «от шталмейтера [Траубница] такие лошади, которые весьма быть не надобны за упорством или упрямством и неповоротливые, а некоторые весьма бешеные и норовистые, что ни по которому образцу в шеренге не удержать и в поворотах поворотить не можно, отчего и другим замешательство делается, — докладывал капитан Вартенберг, — того ради оных надлежит… обер-офицерам, которые при той роте учреждены, чтобы лошади даваны были лучшие и поворотливые, дабы в показании кадетам лучше ускорить в чем можно было»

[1202].

Обучение в придворном манеже проводилось на личных лошадях Бирона, который имел завидную личную конюшню: в ней стояли «семьдесят прекрасных лошадей, по нескольку из всех стран»[1203]. Бирон же поспособствовал в доставке подходящих для кадетов немецких лошадей.

Каждому типу лошади, в зависимости от физической конституции и способностей, было суждено сыграть определенную роль в истории. Общим сложившимся требованиям к качеству лошади в начале второй трети XVIII столетия наилучшим образом отвечал германский тип лошади с «бараньей» головой, представляющий так называемых «лошадей барокко»[1204]

. Немецкие лошади (голштинские, ганноверские, шлезвигские, ольденбургские, тракенские и т. д.), эффектные внешне, пышных форм, тяжелые и рослые, обладали не только особой конституцией, но и огромной силой, которая позволяла им легко и подвижно выполнять манежные элементы. Другой тип лошади барокко, испано-неаполитанский, был оставлен для парадных упряжек, но не для конного боя. В качестве новых школьных лошадей были выбраны именно немецкие лошади, идеальные для манежа и лучшие из возможных в России (о чем красноречиво свидетельствует их цена: за 9 немецких лошадей, выбранных лично Бироном, было уплачено 1600 рублей[1205], в среднем 178 р. за лошадь; при этом для штаб- и обер-офицеров закупались лошади от 100 до 200 р.). Одновременно Военным ведомством были куплены новые школьные седла взамен прежних строевых седел, «на которых кадеты удержаться не могут»[1206], не подходящих для начального обучения. Перемены, как и то, что ключевая роль в обучении была отдана профессиональному берейтору, сказались положительно. Корпус закономерно получил статус первого в России центра подготовки кадров для кавалерии.