Русский всадник в парадигме власти

Развитие кавалерийского искусства в Европе второй половины XVIII столетия тесно связано с достижениями прусской военной системы[1269]. Известно, что король Фридрих II Великий унаследовал от своего отца, Фридриха Вильгельма I, отлаженное финансирование военной системы и сильную, дисциплинированную, хорошо обученную армию, гордостью которой был отличный офицерский корпус[1270]. Однако прусская кавалерия, финансирование которой производилось по остаточному принципу, на тот момент была откровенно слабая, «не умевшая ни маневрировать, ни управлять громадными ее конями, но зато отлично умевшая полировать мундштуки и седла, лакировать ботфорты и заплетать ленточками лошадиные гривки — не имевшая и веры в самое себя»

[1271]. По словам современника, ее «кавалеристы двигались с точностью гренадер, и так же тяжело и медленно, а потому никакого толку от них не было против неприятеля; они всегда приходили к делу поздно; это были великаны-колоссы на рослых лошадях, не справлявшиеся с ними; на каждом учении, несмотря на медленность аллюра, они падали беспрестанно с коней»[1272].

Гением Фридриха Великого при активном участии его сподвижника кавалерийского генерала и полководца Ф.-В. Зейдлица[1273]

была проделана быстрая и решительная трансформация кавалерии. Началом новой эпохи можно считать битву при Гогенфридберге 4 июня 1745 г. во Вторую силезскую кампанию, когда прусская кавалерия оказала существенное влияние на исход боя. Исключительно ее силами была одержана победа при Росбахе (5 ноября 1757 г.); всего благодаря действиям кавалерии Фридриха Великого было выиграно 15 из 22 сражений[1274]. Только появление в последние годы XVIII столетия нового военного гения — Наполеона I Бонапарта — повлекло за собой постепенное забвение этих достижений.

Среди важнейших моментов, которые позволили достичь столь впечатляющих результатов, прежде всего следует назвать радикальную реформу комплектования. В кирасирские и драгунские полки был запрещен прием иностранных наемников; за поведение новобранцев перед законом отвечали их отцы и семьи. В гусарские полки набирались лучшие люди, прошедшие строгий отбор. Средством управления была идеология «esprit de corps», в основе которой лежал патриотизм, разумная дисциплина и взыскательность. Телесные наказания для кавалерии были отменены почти полностью: «палка — главное орудие фридриховой дисциплины, была почти изъята из обращения в прусской коннице», — отмечал военный теоретик и историк, кавалерийский генерал Н. Н. Сухотин

[1275].

Немаловажным дополнением стала обязательная качественная военно-научная подготовка, согласно мысли: «рейтар может быть совершенным солдатом только тогда, когда вне строя и в отсутствие офицеров он будет иметь вид благопристойного порядочного человека»[1276]. Эти положения сформировали уважение к себе, к мундиру, гордость за командование и армию в целом. Любовь к королю была доведена до обожания. Результатом реформ стала национальная кавалерия, однородная и идейно близкая по духу и интересам королю-полководцу.

Еще одним значимым моментом была планомерная подготовка профессионального офицерского состава в кадетских корпусах. Прусская линейная тактика давала ничтожные потери личного состава, но вопрос своевременной подготовки качественной смены для восполнения потерь и для наращивания численности кавалерии считался одним из первостепенных. Для его решения еще в 1716–1717 гг. была создана система кадетских школ и корпусов. Флагманом кадетского образования стал Королевский прусский кадетский корпус, размещенный по месту пребывания двора в Берлине.

Фридрих II, в те годы четырехлетний сын короля, был назначен шефом корпуса, что подчеркивало его высокий статус. Уже в 12 лет наследник знал службу и имел навыки командования. Выросший вместе со своей армией, он знал каждого офицера лично; эта связь не была разорвана и после вступления на престол, поскольку смотры король проводил самолично[1277].

Успех также обеспечивался однозначностью и немногочисленностью требований уставов. На день боя каждый его участник получал простые инструкции; для генералов, эскадронных командиров и гусар с 1743–1744 гг. также предусматривались специальные инструкции. Применение в бою преимущественно холодного оружия исключало возможные случайности[1278], которые могли изменить тщательно распланированный ход боя.