Рыбак

Деревья росли вплотную к трассе. Их набрякшие ветви – а то и стволы, – клонились друг к другу, слагая тоннель из коры и листвы. Из опаски зацепиться за что-то такое я сбавил ход и вывел автомобиль точно на середину асфальтной полосы. Над головой дождь цеплялся за ветки и собирался на самых концах листьев в большие капли, которые болтались там немного, а затем падали, звонко разбиваясь о крышу машины. Голландский ручей должен был быть где-то в стороне от этой дороги, но пока я не заметил никаких потенциальных парковочных мест – одни только деревья, огораживающие нас с обеих сторон. Короче говоря, я задавался вопросом, действительно ли существует ручей, не является ли он сам по себе местной легендой, как вдруг чаща по правую руку резко поредела, открывая вид на участок болота, луг вдоль него и низкий хребет, попирающий и болото, и луг. Я затормозил и слегка повернул колеса, испытывая почву правыми шинами. Со своим полным приводом я, скорее всего, мог бы спокойно повести машину прямо в высокую траву без опаски застрять на обратном пути, но мне не хотелось калечить этот самой природой созданный газон. Да и потом, вдруг я ошибался? Просчет влетел бы в копеечку – уже хотя бы из-за того, что службе эвакуации придется попетлять, чтобы найти нас и вытащить из этой глуши. Впрочем, земля казалась достаточно твердой под колесом. Скрепя сердце я выкатил автомобиль на луг и остановил его в пяти футах от дороги, врубив стояночные тормоза и заглушив мотор.

Как будто вызванный поворотом ключа зажигания, с небес с новой силой хлынул дождь – и все за окнами сразу стало серым-серо. Вздохнув, Дэн потянулся за шляпой, но я схватил его за руку.

– Давай-ка обождем минутку, – сказал я. – Этот заряд вряд ли продлится долго.

– Ладно, – откликнулся он.

– У меня заодно будет время спросить тебя кое о чем.

– О чем? – Он поднял бровь.

– Как именно ты узнал об этом месте?

Он должен был знать, что я задам такой вопрос. После рассказа Говарда – о чем бы еще я захотел узнать? Однако, тряхнув головой, он откинулся на свое сиденье и сказал:

– Я же говорил тебе, забыл? Из книги Альфа Эверса.

– Чушь собачья, – отрезал я беззлобно.

– С чего бы вдруг чу…

– Думаю, будь у нас эта книга, мы не нашли бы в ней ни одной ссылки на Голландский ручей. – Я поднял руку, дабы предотвратить его протест. – Так в чем весь секрет?

– Боже, Эйб. – Дэн схватил шляпу, нахлобучил ее на голову и распахнул дверь с такой силой, что вся машина заходила ходуном. Он выбежал в дождь и пошел доставать наше с ним снаряжение. Все то время, пока он брал удочку, коробку для снастей и рюкзак со снедью и питьем, я просидел в машине. Наконец, закинув рюкзак на плечо, он посмотрел на меня – его лицо почему-то раскраснелось – и окликнул:

– Ну так ты идешь, или как?

Я пошел – что мне оставалось? Он твердым шагом проследовал через луг, я взял свое барахло, запер машину и отправился за Дэном. Мое предсказание насчет кратковременного дождя не сбылось – и трава, и земля превратились в кашу. Вода текла с полей моей шляпы, сапоги проваливались в грязь – хорошо хоть, что я надел их, а не, скажем, кеды. К тому времени, как мы достигли подножья хребта, а добрались мы до него быстро, отяжелевшие штанины моих джинсов хлюпали на ходу. Шляпа холодным компрессом давила на голову. Хребет был покрыт подлеском, предлагавшим какое-никакое укрытие. Нырнув под его своды, я продолжил путь. Забавно, но, хоть воздух и был заполнен свистом дождя и моими тяжкими вздохами – восхождение на склоны в мои годы уже не дается легко! – где-то поблизости щебетали птахи, да так громко, что никакой шум не в силах был их перекрыть. В щебете том было столько радости и запала, что мне даже стало интересно, что же это за пернатый менестрель такой.

Гребень хребта не заставил себя долго ждать. Честно говоря, это был скорее горб на земле, чем настоящий холм. С его вершины я увидел Дэна, уже спускающегося по другой стороне в долину, образованную низким холмом, на котором мы были, и большой скально-земельной стеной позади углубления. Я не против был прогуляться до места для рыбалки, но, должен признать, годы потихоньку брали свое, и ногам моим все меньше нравилось работать на долгие дистанции. Давали о себе знать колени, проблемы с которыми, надо думать, я унаследовал от отца – тот мучился со своими едва ли не всю жизнь. Что ж, видимо, стоило поблагодарить свои костяшки за то, что так долго не давали о себе знать. Вздохнув, я начал спуск.