Рыцарь курятника

– Итак, – продолжал д'Аржансон, – получив это известие, как министр иностранных дел, я должен был принять меры. Я поручил месье Фейдо де Марвилю арестовать этого польского агента, чтобы он не мог ни с кем связаться. Вашему величеству известно, что случилось. В карете арестовали мужчину, а вышла женщина. На другой день польский посланник приехал ко мне требовать немедленного освобождения его соотечественницы, которая, как он утверждает, является графиней Потоцка. В карете ничего не могли найти такого, что дало бы подать повод к обвинению. Мужская одежда исчезла, и нам оставалось заключить, что или графиня одарена необыкновенной ловкостью и имела в своем распоряжении исключительные средства к обману, или что Марсиаль, бригадир объездной команды, был изменником. Прошлая жизнь Марсиаля не дает повода усомниться в нем; однако надо было принять меры предосторожности, и теперь он заключен в крепость. Графиня с тех пор осталась в Париже и вращается в высшем обществе. Ничто не подтвердило политического обвинения, предметом которого она была, потому что, по полученному мной донесению, польский агент ехал в Париж с уполномочием звать на польский престол принца Конти, что было бы очень важно. Повторяю, ничто не подтвердило этого обвинения, когда вчера я вдруг получил записку с теми же условиями, что и в той, какую я получал прежде и в которой меня уведомляли о приезде в Париж польского агента. Записку я нашел на моем бюро, войдя утром в кабинет; никто из моих людей не мог сказать, кто принес записку, будто она упала с потолка или вылетела из трубы. Я распечатал эту записку, как и первую. Почерк был тот же, только первая была безымянная, а вторая подписана…

– Подписана! Кем? – спросил король.

– Рыцарем Курятника.

– Рыцарем? – с удивлением повторил король.

– Да, государь.

– Где же эта записка?

– Вот она.

Маркиз подал королю сложенную бумагу, которую вынул из кармана.

Людовик XV развернул ее и пробежал глазами сжатые строчки, потом, обернувшись к епископу де Мирнуа, прочел вслух:

«Маркизу д'Аржансону, министру иностранных дел.

Монсеньор!

Когда я писал в последний раз, чтобы вы предприняли предосторожности относительно польского агента, я полагался на смышленость французской полиции.

Я был прав… с точки зрения тех, которые хотели обмануть эту полицию, потому что она не заметила ничего.

Мнимая польская графиня уехала сегодня утром под именем австрийского агента Богенгейма.

Для того чтобы убедить вас в справедливости моих предостережений, вот вам доказательства: почтовый экипаж, в котором он въехал в Париж и который был арестован Марсиалем и обыскан им, остался в гостинице, где жила мнимая графиня Потоцка. Пошлите за этим экипажем. Когда его привезут во двор вашего отеля, приподнимите переднюю скамейку, надавите пальцем на медную пуговицу, поддерживающую подушку, и сразу почувствуете, что эта пуговица будет опускаться. Тогда поверните ее слева направо, потом опять надавите, пуговица откроется, и вы увидите отверстие трубочки. Подуйте в это отверстие, и в скамейке тотчас же откроется отдушина и обнаружит отверстие квадратное, довольно большое и разде-

ленное на две части. Это отверстие ведет в другое, которое сообщается с осью передних и задних колес с помощью другой трубочки такой же величины, проведенной в рессорах и внешне невидимой. В оси передних колес содержится механизм, приводимый в действие движением экипажа, который способен изрубить и истолочь самое тяжелое и самое ковкое тело.

Вложите в отверстие большой кусок сукна, какую-нибудь одежду словом, что угодно, и приведите в движение карету: одежда или сукно исчезнут и через несколько минут упадут мельчайшей корпией под колеса и разлетятся по ветру. В нижнюю часть положите сверток или какую-нибудь вещь, которая могла бы войти в отверстие трубочки, поверните пуговку справа налево: сверток исчезнет и попадет в двойное дно кареты. Поверните наоборот, слева направо, – и сверток немедленно выскочит наружу.

Проделав этот несложный опыт, вы легко поймете, монсеньор, каким образом мужчина, арестованный Марсиалем, мог уничтожить мужскую одежду и переодеться в женское платье и каким образом секретные бумаги могли избежать ваших рук.

Теперь, господин министр, когда обстоятельства, счастливые для меня, свели меня с вашим превосходительством, я надеюсь, вы поймете и оцените услуги, какие я могу вам оказать. Я надеюсь еще, что вы захотите вспомнить обо мне и не забудете меня при «некоторых» обстоятельствах. Я подчеркиваю «некоторых», и вы скоро поймете почему.

Я узнал, что бригадир Марсиаль, обвиненный в измене, заперт в крепости. Невиновность этого честного солдата легко доказать механизмом кареты, и я не сомневаюсь, что его немедленно выпустят на свободу.

Кстати, он несколько раз преследовал меня, и чрезвычайно толково. Если он меня не поймал, это не его вина. Надеюсь, это признание будет для него полезным.

Мое последнее письмо было безымянным. Это – я подписываю, прося вас, монсеньор, принять выражение неизменной преданности и глубокого уважения от вашего нижайшего и покорнейшего слуги