Рыцарь пентаклей

— Когда-то давно один король захотел сделать благое дело и снять с народа Брунегена налоговые тяготы, — принялся рассказывать Орди, тщательно маскируя издевку в голосе. — Как мне объяснили, суть была в том, чтобы уменьшить основные налоги, например, на торговлю хлебом или налог на землю, и увеличить косвенные. На дрова, масло для ламп и пряности. Вроде бы, не такие уж необходимые вещи, — Орди сел поудобнее и подался вперёд, перейдя на заговорщицкий тон, — но неожиданно без дров оказалось очень холодно. Без масла — темно. А без пряностей — невкусно. Налоги поднялись чуть ли не вчетверо, цены ужасно взлетели, у торговцев никто ничего не покупал — дорого же! А налоги требовали исправно. И разорялись купцы десятками! Сотнями! Попадали в кабалу, умоляли взять хоть что-то в счёт налогов. И король брал. Те самые дрова, масло и пряности. Скоро должна была начаться зима, народ едва не взбунтовался и — неслыханная дерзость! — прислал к королю своих посланников с требованием вернуть всё как было. Король подумал, взвесил всё как следует и принял мудрое решение: отменить реформу. И всё получилось очень красиво, так красиво, что я искренне восхищаюсь тем самым королём. Он мало того, что получил в свои руки почти все запасы нужных товаров в королевстве, так ещё и приумножил народную любовь к себе. В первый раз — когда громко объявил о снижении основных налогов, а второй — когда отменил непопулярный закон.

Тиссур молчал. Его глаз светился ровно, не пульсируя и не выказывая никаких эмоций вообще.

— И ещё… Как-то раз тот же король задумал объединить все религии в одну. В те годы у религиозных иерархов власти было куда больше, чем у какого-то там мирского короля — и из-за этого возникало много проблем. Хочешь начать войну? Проси благословения. Щедро жертвуй. Да не одному богу, а нескольким, чтоб уж наверняка. А иначе жрецы быстро расскажут, что правитель-де пренебрегает мнением их небесного покровителя, и пообещают ад и погибель тем, кто поддержит короля в дурном и не богоугодном деле. К тому же, частенько гибли люди: когда одна деревня, веровавшая в одного бога, брала вилы и шла войной на другую деревню, веровавшую в другого. Причины могли быть самыми разными — неурожай, скот мрёт, коровы не доятся, на жреца не так посмотрели. Некрасиво получается, правда? — задал Орди риторический вопрос, но Тиссур ответил.

— Да.

Это оказалось неожиданно твёрдое и уверенное «да», но оно не смутило юношу.

— И я о том же. Так вот, король, ранее известный, как не очень религиозный и праведный человек, внезапно начал бить поклоны, молиться, вести себя приличней некуда и очень щедро жертвовать храмам. Параллельно с этим он организовал у себя небольшой кружок чтения священных книг, куда входили не только замшелые старики, но и некоторые очень интересные личности — высшие чины разных религиозных течений. Но не просто чины, а очень молодые и амбициозные чины, недовольные тем, что власть в их структурах передаётся очень медленно. Они хотели дорасти до самого верха. И король этому исподтишка потворствовал: где словом, где золотом, где правильными знакомствами, где ядом и кинжалом. Вот так вот, мало-помалу его новые знакомые и заняли все ключевые религиозные посты. Король был очень рад и поделился одной замечательной идеей, что было бы, мол, неплохо учредить Главный Храм. Разумеется, с Главным Богом, которому все остальные бы подчинялись. Идею поддержали все, кроме откровенной мелочи. Каждому из этих пауков хотелось возглавить всех остальных, и борьба закипела с новой силой, а уж король был тут как тут со своим золотом, знакомствами, ядами и кинжалами. Из храмов и монастырей она быстро распространилась на всё остальное Реге… — Орди кашлянул. — Прости, королевство. Теперь не деревни ходили друг на друга, а целые княжества. Стране пришлось несладко: много людей было убито, много деревень и городов сожжено, голод, болезни… Да и люди начали понимать, что им эти войны толком ни к чему — лучше землю пахать или горшки лепить, чем рисковать лишиться головы, доказывая соседям, что их бог хуже. И тогда король, очень много времени проводивший в истовых публичных молитвах, решил, что хватит. Ослабленных войнами амбициозных сановников к большой народной радости арестовали, отравили, порезали и повесили. Установили мир. А затем созвали Большой Собор на острове близ столицы. Да-да, на том самом, посреди реки. Народу собралось множество. Правильного народу, если ты понимаешь, о чём я: неправильные были кто в бегах, а кто и в земле. Представители всех религий очень долго решали, кто должен возглавить новую Церковь Всех Богов, и, наконец, пришли к выводу, что такого высокого поста достоин только во всех отношениях праведный и заслуженный человек. Человек, проводящий множество времени в молитвах. Человек, который остановил кровавые распри. Король.

Орди сделал паузу, чтобы немного отдышаться. Всё это время он не сводил глаз с Тиссура, который лежал без малейшего звука или движения.