Рыцарь с железным клювом

В разговор вступил Володя, в голове которого со скоростью центрифуги прокручивался один план, рискованный, опасный, жуткий, но обещающий поставить точку на вопросе: вор ли воронежец или... просто дрянь-человек.

- Были мы на днях в больнице у старика, - с ленцой как будто, нехотя сказал Володя. - Только зашли к нему, а он сразу о тебе спросил: как Дима, не видели ли мы его? Очень расстроен, что попал в больницу и тебя задерживает...

- Правда? - улыбнулся Дима так искренне, так прямодушно, как ребенок, и Володя, увидев его улыбку, снова засомневался: неужели это вор?

- Да, спрашивал, - решительно кивнул Володя. - И ещё он просил передать тебе, чтобы подождал. Лежать осталось ему немного, всего-то до послезавтра. Слышишь, послезавтра ему на выписку. - И произнес Володя последние слова с этаким нажимом, с ударением, так что Иринка, удивившаяся сильно, хотела было возразить, но промолчала, начиная догадываться, что у Володи есть какая-то идея.

- Послезавтра, говоришь?! - переспросил воронежец с такой неподдельной радостью, что, казалось, его от восторга сейчас кондрашка хватит.

- Да, так прямо он мне и сказал. К тому же главный врач при мне пришел в палату, деда осмотрел, пощупал и послушал, а потом и заявил, что такие болячки и медведь в лесу вылечить может.

- Медведь, говоришь?! - прямо подскочил на месте Дима, и плот слегка качнуло, но осекся сразу и помрачнел: - Ох уж эти врачи. Халтурщики! Видят, что пожилой лежит, так зачем же с ним возиться, лекарства на него расходовать. Этого бы врача отдать медведю! Эх, медицина, мать родная! покачал кудрявой головой воронежец и щелкнул замочками своего портфеля, откуда с мелодичным звоном вытащил за горлышки три бутылки коричневого стекла, показал Володе: - Вот, "Жигули". Давайте-ка, ребятки, за здоровье нашего любезного Ивана Петровича осушим эти чудные бочонки с душистой мальвазией, а потом поговорим. Ну, Иринка, надо думать, не покусится, так ей вот, а ну, держи, - батончик шоколадный. - И Дима протянул девочке неизвестно откуда появившийся шоколад. Тролль приняла его с улыбкой и тут же сдернула обертку.

- Нет, я не буду пиво, - отказался Володя, ни разу в жизни не пробовавший этого напитка, хотя пиво в доме водилось часто: папе разрешалось употреблять спиртное не крепче пива.

- Как это ты не станешь? - удивился Дима и нахмурился. - Вот еще! За больного старика, за здоровье милейшего Иван Петровича он не хочет пить! Видно, не мужчина ты, а огурец малосольный!

Нет, что угодно, но только не малосольный огурец! Володя покраснел от обиды и гнева:

- Ладно, давай!

- Вот это по-нашему, - кивнул Дима, потом взял две бутылки, плотно прихватил зазубринами одной пробки зазубрины другой и резким движением развел руки в разные стороны. Обе пробки слетели разом, и пена потоком вырвалась из бутылок. Дима подал "бочонок с душистой мальвазией" Володе, мальчик отхлебнул из горлышка, и резкая горечь мгновенно сковала язык и десны, захотелось выплюнуть, но Володя решил, что не только Дима, но и Тролль расценили бы его плевок как признак "малосольности", и только сказал:

- Ничего себе пиво. Вроде свежее.

Дима посмотрел на него с одобрительной усмешкой, одним глотком опорожнил полбутылки и сказал:

- А ты мне нравишься, Володька, Вовчик, Вовик, Вольдемар. Мне кажется, мы с тобой поладим, - и подмигнул.

Володя понял, что настало время для главного. Начиналась операция по выявлению намерений воронежца. Было очень страшно приступать, но неопределенность, так долго мучившая Володю, должна быть истреблена.

- И ты мне нравишься, старик, - развязно сказал Володя, хотя получилось не очень натурально. - Если хочешь получить свой документ ещё до возвращения из больницы деда, то нет ничего проще.

Дима подозрительно взглянул на мальчика, и Володе показалось, что воронежцу совсем не хочется спешить.

- Что-то сомневаюсь я. Как же получить его?

- Очень просто, - небрежно заявил Володя. - Откроем его квартиру и возьмем твою бумажку.

Дима, похоже, остолбенел. Он с полминуты смотрел на мальчика, разинув рот, сглатывал слюну и все хотел понять, как нужно относиться к словам Володи. Вдруг он расхохотался, но фальшиво, деланно, мгновенно смолк и спросил:

- Отмычкой, что ли, дверь откроем или ломом?

Володя замотал головой:

- Не нужно ломом - ключом.

Тут в разговор решительно вмешалась Тролль, и слова её явились очень кстати, сделав предложение Володи весьма правдоподобным:

- А тебе не кажется, - сказала Тролль противным тоном, - что Иван Петрович был бы недоволен твоим самоуправством? Тем более почему ты не посоветовался со мной? Он нам обоим велел беречь квартиру и все, что в ней лежит.

Дима снова приложил руку к сердцу:

- Сударыня, все, что лежит в квартире обаятельного Иван Петровича, останется на месте. Я получу лишь то, что является моей собственностью. Вот и все. А покажи-ка ключ, Володька. Я почему-то до сих пор не верю, чтобы старик мог тебе доверить свою квартиру.