Рыцарь Святого Гроба

Жак понял – что-то вокруг них изменилось. Смерть, уж было замкнувшая в объятия долгожданную добычу, отступила с недовольным ворчанием и скрылась в одной из подворотен. Границы мира, сжатого до пределов накинутой на шею петли, вдруг расширились одним коротким броском, и все, что находилось вокруг, словно освободилось от тумана и налилось яркими красками, отчетливыми звуками и резкими запахами. Он увидел поднимающегося с плахи Робера, навалившуюся на стражников толпу, стаю голубей, с хлопаньем взмывающую над крышами ближайшего дома, и мелькание разряженных людей чуть не в каждом его окне. Обернувшись всем корпусом, он разглядел того, чье слово остановило казнь.

В нескольких шагах от навеса, под которым сидела знать, стояла группа из пяти всадников. Двое из них были с золотыми шпорами и в белых плащах. Бока и крупы их коней покрывали белые чепраки с темными пятнами пота. На груди у рыцарей красовались простые прямые кресты желтого цвета, окаймленные четырьмя маленькими крестиками. Такие же кресты были нашиты и на конских чепраках.

«Это гербы Иерусалимского королевства! – вспомнил Жак. – Но почему их носят братья-рыцари? И к какому ордену они принадлежат?»

– Что тебе нужно, приор? – раздался голос из-под навеса.

– Ты уже слышал, барон! – ответил рыцарь, возглавляющий отряд. – Властью, данной мне Его Святейшеством, я использую свою привилегию отменять смертные приговоры. Эти двое поедут со мной. Верните им одежду и пошлите кого-нибудь, чтобы привели их коней.

Жак перевел взгляд на барона.

Барон Ибелин прищурил глаза.

Бальи скрипнул зубами.

Архидьякон Тира охнул и пробубнил себе под нос что-то весьма и весьма еретическое.

Ги де Монфор и Пьетро ди Россиано вскочили с мест и теперь стояли, уставившись на того, кого назвали приором, одинаково выпученными глазами.

– А ты уверен, что можешь отдавать здесь приказы, Сен-Жермен? – Лицо барона побагровело, и он вцепился пальцами в подлокотники высокого кресла.

– Распоряжайся у себя в Бейруте! – резко ответил ему приор. – Мне известны пределы моих полномочий, и не тебе о них судить. Отдайте необходимые приказы, бальи. И не забудьте вернуть все конфискованное имущество.

– А как же мой конь и доспехи? – Пьетро ди Россиано чуть не плакал. – Мне же их дедушка подарил. Что он скажет, когда узнает об этом?

– Я упомяну об этом, когда буду писать Его Святейшеству очередное донесение, – ответил Сен-Жермен. – Может, еще у кого-то есть вопросы?

Под навесом воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь голосом Робера, который отвешивал тумаки и ругал одного из подручных палача за то, что тот недостаточно проворно прислуживал ему, помогая надеть сюрко.

– Сир Робер де Мерлан и мэтр Жак! – обратился приор к приятелям. – Мне срочно необходимо посетить архиепископа, после чего мы отправимся в путь. Как можно скорее завершайте в Тире все свои дела и ожидайте меня у городских ворот. Дабы никто не чинил вам препятствий, с вами останется один из братьев. Поезжай с ними, брат Серпен!

Один из стоящих позади Сен-Жермена рыцарей тронул поводья и выехал вперед. Остальные вслед за приором пришпорили коней и, раздвигая толпу, исчезли в боковой улице.

Из-под навеса не доносилось ни звука. Нобили, ошеломленные внезапным вторжением, не могли понять, что им теперь делать и как себя вести.

– Вы готовы? – спросил, подъезжая к приятелям, тот, кого приор назвал братом Серпеном.

– Я готов был покинуть это место с того самого момента, как моя нога ступила на площадь, – отозвался Робер. – Не очень приятно, знаете ли, когда тебя хватают и собираются ни за что ни про что взять и отрубить голову… Но кому мы обязаны столь своевременным освобождением, сир?

– Вас взял под защиту орден рыцарей Святого Гроба, – ответил рыцарь. – Добро пожаловать в наше славное братство. Итак, куда мы сейчас последуем?

– Сначала в гости к бальи, – проворчал, поправляя ремни, Робер. – Раз уж такое дело, то прежде всего нам нужно вернуть коней и оружие. Если я все правильно понял, то они нам вскоре понадобятся.

– Вы не ошибаетесь, сир, – улыбнулся брат Серпен. – Сейчас я попрошу кого-нибудь из благородных господ, чтобы они ненадолго одолжили вам двух лошадей. Негоже собратьям нашего ордена передвигаться пешком. Да и время дорого.

Рыцарь отъехал в сторону коновязи и сказал несколько слов охраняющему коней оруженосцу. Вскоре Жак и Робер уже сидели в седлах, на которых красовались гербы Бейрутского баннерета. Проезжая мимо одного из домов, Жак увидел, что из окна на втором этаже, откинув тяжелую гардину из дорогой парчи, за ними наблюдает Витториа. Лицо ее сохраняло бесстрастное выражение, и по нему невозможно было понять, обрадована ли она таким исходом событий или же, напротив, огорчена.