Рыцарь Святого Гроба

– Как сказано в Евангелии от Луки, по истечении шестой недели после Святого Воскресения апостолы и все собравшиеся ожидали, когда Спаситель пошлет им знамение и они обретут его силу, хотя они не знали, в чем именно будет состоять пришествие Духа Утешителя. И вот, в девятом часу утра, когда народ иудейский обычно собирался в Храм для жертвоприношения и молитвы, внезапно над горой Сион послышался шум, как будто от бурного ветра. Шум этот наполнил дом, где находились апостолы, и над их головами возникло множество огненных языков, и стали языки опускаться на каждого из них, но были холодны и никого не обжигали. И когда языки опускались на голову каждому апостолу, они начинали говорить на разных, ранее неведомых им наречиях. И сказано у Матфея: «Так совершилось над апостолами крещение Духом Святым и огнем, как было предсказано пророком Иоанном Крестителем». И пошли апостолы нести слово Божье во все земли. Так появилась наша первоапостольная Римская церковь…

По окончании службы причастившиеся братья покинули часовню и в ожидании праздничного обеда прохаживались по дворику перед входом в трапезную и дортуар. Бесчисленные колокольни Акры, стараясь перещеголять друг друга, при помощи всех доступных средств созывали приезжих богомольцев. Били набаты, надрывались вперемежку большие и малые колокола, и над городом стоял даже не звон, а сотрясающий стены гул. Неделю назад до берегов Палестины добрался наконец первый венецианский конвой, и столица Иерусалимского королевства наполнилась паломниками, рыцарями и благородными господами. Немедленно оживилась торговля, и в жертвенные кружки стоящих на каждом перекрестке и чуть не дерущихся за самые хлебные места монахов из пока еще тугих крестоносных кошельков полились потоки серебра.

– Слушайте, почтенный, – Робер, рыжий коренастый коротышка, припер к каменной стене долговязого каноника и учинял ему допрос, – я вот никак не разберу. На прошлой неделе приор нам читал из Ветхого Завета про Вавилонское «столпотворение. А там сказано, что Господь, в наказание за дерзкую попытку построить башню до небес, смешал все языки. Получается, что тогда многоязычие было наказанием, а теперь – даром Божьим?

– Видит Всевышний, закончишь ты свою жизнь на костре, как еретик, – крестясь и с тревогой оглядываясь по сторонам, отвечал каноник. – Ты, брат-рыцарь, божий дар с яичницей не путай. И главное, вслушиваясь в слова Святого Писания, помни о богослове Косьме, который по подобному поводу изрек: «Вред или польза действия определяются совокупностью обстоятельств…»

Робер задумался и сделал шаг назад. Каноник воспользовался моментом, прошмыгнул в открывшуюся щель и был таков. Жак улыбнулся и подошел поближе. К ним присоединился брат Серпен. Именно этот высокий широкоплечий рыцарь оказался первым человеком в ордене, который объяснил им, кому, собственно, осужденные по лажному навету рыцарь и сержант обязаны своим освобождением.

Они скакали весь вечер и половину ночи, делая короткие привалы и меняя лошадей. Уже под утро на развилке с большим верстовым столбом Сен-Жермен перевел коня на шаг, а затем поднял правую руку вверх и остановил отряд.

– Сейчас я поеду в новый замок тевтонцев, который называется Монфор, – сообщил он Жаку и Роберу. – Оттуда ненадолго возвращусь в Акру и отправлюсь в Константинополь и Морею. Времени на то, чтобы с вами поговорить, будет очень мало. Пока на все ваши вопросы ответит брат Серпен.

С этими словами он подал команду сержантам, пришпорил коня и растворился в предрассветной дымке, над которой возвышались неясные контуры горного хребта. Серпен нахмурился и направил коня в сторону Акры. Копыта глухо рокотали по утрамбованной земле, так что всадники могли разговаривать, не повышая голос.

– Так что это у вас за орден такой, сир? – после продолжительного молчания задал давно мучивший его вопрос де Мерлан. Положа руку на сердце, вопрос этот вертелся у него на языке от самого Тира, но в присутствии магистра он робел и не решался раскрывать рот.

– Первым магистром нашего ордена мы считаем святого апостола Иакова, который как сын Иосифа Обручника, мужа Девы Марии, был названым братом Спасителя. Воскресши из мертвых, Иисус Христос выделил Иакова среди всех апостолов, удостоив его особенным посещением, о чем, как известно, говорится в послании к коринфянам. Именно тогда и обязал Спаситель Иакова служением, целью которого была защита того места, где и произошло великое чудо Воскресения. После Вознесения Господня Иаков безоговорочно был избран епископом Иерусалимской церкви. Именно он и созвал первых воинов для служения. Говорят, что это были первые обращенные в христианство римские легионеры, которые поселились неподалеку от Голгофы и оберегали Святой Гроб от осквернений, – но так это или нет, нам неведомо.