Рыцарь Теней

Один-единственный шаг — и фигуру выхватил из темноты свет костра; увидев лицо, я пролил на себя кофе. Мы никогда не встречались, но я видел его портреты во многих залах Замка Янтаря.

— Вообще-то, по-моему, Оберон умер, вычерчивая Образ заново, — сказал я.

— Ты присутствовал при этом? — спросил он.

— Нет, — ответил я, — но из-за вот такого вашего прибытия, следом за несколько причудливым явлением Дваркина, вы должны извинить мои подозрения в ваших bona fides.

— о, там ты столкнулся с фальшивкой. Но я — настоящий.

— Тогда что же я видел?

— Это была астральная форма практикующего шутника — колдуна по имени Джолос из четвертого круга Тени.

— О! — отозвался я. — А как я узнаю, что вы — не проекция кого-нибудь по имени Джалас из пятого?

— Могу рассказать наизусть полную генеалогию Королевского Дома Янтаря.

— На это способен любой хороший писарь у меня дома.

— Включая незаконнорожденных.

— Кстати, много их?

— Сорок семь — тех, что знаю.

— Вот это да! Как вы ухитрились?

— Различные временные потоки, — сказал он, улыбаясь.

— Если вы пережили воссоздание Образа, как получилось, что вы не вернулись в Янтарь и не продолжили царствование? — спросил я. — Почему вы позволили Рэндому короноваться и замутили картину еще больше?

Оберон рассмеялся.

— Но я не пережил, — сказал он. — Я был уничтожен в этом процессе. Я — призрак, возвратившийся, чтобы призвать нового чемпиона, живого бойца во славу могущества Янтаря, против растущей мощи Логруса.

— Допускаю, arguendo, что вы тот, за кого себя выдаете, — ответил я, — тем не менее у вас плохое соседство, сэр. Я — посвященный Логрусом и сын Хаоса.

— Ты также посвященный Образом и сын Янтаря, — ответила величественная фигура.

— Верно, — сказал я, — и это дополнительный довод, чтобы не выбирать ни одну из сторон.

— Всегда приходит время, когда мужчина обязан выбирать, — заявил он, — и для тебя это время настало. На чьей ты стороне?

— Даже если я и поверил, что вы тот, кем называетесь, я не вижу необходимости такого выбора, — сказал я. — К тому же при Дворах есть предание, что Дваркин сам был посвященным Логрусом. Если это верно, то я лишь следую пути почтенного предка.

— Но он отрекся от Хаоса, когда основал Янтарь.

Я пожал плечами.

— Как хорошо, что я ничего не основывал, — сказал я. — Если вы хотите от меня чего-то определенного, скажите, чего именно, назовите вескую причину, и, может быть, я стану сотрудничать.

Он протянул руку.

— Пойдем со мной, и я помогу тебе шагнуть на тот новый Образ, которым ты должен следовать в той игре, что начнется между Силами.

— Я вас по-прежнему не понимаю, но уверен, что реального Оберона эти простые стражи не остановили бы. Итак, вы идете ко мне, пожимаете мою руку, и я буду рад сопровождать вас куда угодно и изучать все, что вы пожелаете мне показать.

Он подтянулся и стал еще огромней.

— Ты хочешь проверить меня? — спросил он.

— Да.

— Будь я человеком, едва ли это затруднило бы меня, — заявил он. — Но сейчас, будучи образованным из этой невещественной чепухи, — я не знаю. Я бы предпочел не рисковать.

— В таком случае я должен ответить по-вашему на ваше же собственное предложение.

— Внук, — ровно сказал он, и в его глазах разгорелся красный огонек, — никто из моего отродья не смеет обращаться так ко мне, пусть даже к мертвому. Теперь я иду за тобой, отнюдь не преисполненный дружелюбия. Теперь я иду за тобой, и в этом путешествии повлеку тебя чрез огонь.

Когда он двинулся вперед, я отступил на шаг.

— Не нужно воспринимать это на личный… — начал я.

Я заслонил глаза, когда он столкнулся с моими стражами и засверкали вспышки. Глянув украдкой, я заметил повторение огненного истечения плоти, так же как и с Дваркина. Кое-где Оберон стал прозрачным; в прочих местах он растаял. Внутри него, сквозь него — как только исчез некоторый внешний слой, — я увидел какие-то завихрения и изгибы, узкие перемычки и желобки — очерченные черными линиями, расположенные абстрактно внутри общего контура большой и статной фигуры. Тем не менее, в отличие от Дваркина, изображение не поблекло. Проходя мимо моих стражей, оно замедлилось, но продолжало двигаться ко мне, протягивая «руку». Какой бы ни была его истинная природа, раньше ни с чем более пугающим я не сталкивался. Я попятился, поднял руки и вновь вызвал Логрус.

Между нами возник Знак Логруса. Абстрактная версия Оберона продолжала тянуться ко мне, и ее нечеткие призрачные руки встретились с извивающимися щупальцами Хаоса.

Я не стал тянуться сквозь изображение Логруса, чтобы направить его против призрака. Даже на таком расстоянии я чувствовал редкий страх перед этим созданием. Я просто швырнул Знак в изображение короля. Потом нырнул мимо них обоих вон из пещеры и покатился по склону, шаря по сторонам руками и ногами, а потом крепко ударился о валун и обнял его, как раз когда пещера взорвалась оглушительно и с такой вспышкой, будто в склад боеприпасов угодил снаряд.

Я лежал, дрожа и зажмурившись, наверное, с полминуты. Я чувствовал, что в любую секунду что-то может взять меня за задницу — если только я не замру и не попытаюсь прикинуться булыжником…