Рыцари былого и грядущего. Том 3

Кто видел, как мухи ползают по стене, тот должен научиться им подражать, если хочет куда–нибудь попасть на Каруле. Здесь никто не пытался облегчить путешественникам дороги, напротив, отшельники Карули не имели никакого интереса в том, чтобы к ним было легко попасть. Вдоль тропинок, порою не шире человеческой стопы, были натянуты ржавые стальные цепи, без которых здесь никто не смог бы пробраться. Эти цепи порою выглядели очень не надежными, и каждый шаг, таким образом, мог стать последним в жизни.

Милош вырос в горах, Андрей очень любил горы, ну а Морунген, это был просто Морунген, так что парение над пропастью их не пугало. Проблема была в том, что они не знали, куда ползти. Фотография Карули, сделанная с моря, отнюдь не проясняла вопроса о том, как к этой точке подобраться с берега. Они прикидывали, рассчитывали, предполагали и планировали, но всё–таки пришли к выводу, что ползти придется почти наугад.

За несколько часов перемещений почти по воздуху, все трое не только смертельно устали, но и оказались на грани нервного истощения. Всё–таки они привыкли к несколько иным путешествиям по несколько иным горам. Поэтому, выбравшись на небольшую ровную площадку, братья не сомневались, что проведут здесь достаточно времени и не скоро двинутся вперед, и к вопросу о том, где он, этот «перед» подойдут вдумчиво и неторопливо.

Присели в тени, прислонившись в скале, и не думали пока ни о чем, кроме отдыха, но тут перед ними не весть откуда появился монах в линялом штопанном подряснике. Иронично улыбнувшись, он что–то сказал на незнакомом, кажется, греческом, языке.

— Георгий Владимирович, вы вроде знаете греческий? Не в курсе, что он говорит? — спросил Сиверцев.

— Он говорит примерно следующее: «Хотели увидеть живого отшельника? Увидели? Ползите обратно».

— Переведите ему, что мы дали обет увидеть не меньше дюжины живых отшельников, так что мы ещё долго будем ползать по Каруле.

Услышав слова Андрея и не дождавшись перевода, отшельник расхохотался громко, грубо и жизнерадостно.

— Хорошо шутишь, — сказал он на неподражаемо исковерканном русском. — Кто сюда пробрался — редко шутят. Вы сильные, — он помолчал немного и неожиданно спросил: — У вас еда есть?

— Если вы изволите кушать консервированные бобы, то мы будем рады с вами поделиться.

Отшельник опять громко расхохотался и глубокомысленно заключил:

— Все полезно, что в рот полезло, — казалось, он много лет ждал случая блеснуть знанием русской поговорки.

Помолились и поели тут же в тенечке, к себе в пещеру отшельник не пригласил. Когда, насытившись бобами, вознесли благодарственные молитвы, Сиверцев просто спросил:

— Мы ищем монаха Иоанна, не подскажете, как к нему пробраться?

— Иоанн живет этажом выше, — отшельник показал пальцем вверх и опять громко расхохотался. — Если вам нужен этот Иоанн, а не другой. Или вам нужна дюжина Иоаннов?

— Лучше бы дюжина, чтобы выбрать нужного. Начнём с вашего соседа. А у вас на Каруле все такие весёлые? — осведомился Сиверцев.

— Только так, — торжественно провозгласил отшельник. — Каруля не любит грустных. Грустные в море падают, — на сей раз он воздержался от смеха и улыбнулся как раз очень грустно, неожиданно став серьёзным.

— Даже не верится, что мы так быстро нашли монаха Иоанна, — сказал Милош.

— Мы ещё никого не нашли, — покачал головой Морунген. — И не известно найдём ли.

— А вы уверены, что Иоанн захочет с вами говорить? Он весёлый по–особенному. Редко говорит, — сказал отшельник.

— Если это наш Иоанн — проблем не будет.

***

Подняться «этажом выше» оказалось труднее, чем несколько часов ползти до первого отшельника, хотя, казалось, тут совершенно недалеко, но подъём был почти вертикальным, местами ставить ногу было вообще не на что, и приходилось подниматься по цепи, как по канату. По несколько раз каждый из них оступился, повисая на руках. Железные пальцы мастеров меча смыкались на цепи так, что, казалось, звенья начнут плющиться. Не похоже было, что этим подъёмом кто–либо вообще пользовался. Сиверцев успел удивиться тому, что отшельник не предупредил их об экстремальности лифта на второй этаж, он лишь позднее понял, как глупо здесь о чём–либо предупреждать. Тут уж либо хранит тебя Богородица, либо никакие предостережения не спасут.

Андрей шёл вторым, он не столько увидел, сколько почувствовал, что Милош уже достиг цели. Когда сам он выполз на площадку, то осмотреться не успел, сознание сразу же начало мутиться. Он лишь почувствовал, что чьи–то заботливые руки оттаскивают его от края бездны. Последней его мыслью, перед тем, как окончательно отключиться, было: «А как же Морунген?».

***

Очнувшись, Андрей нашёл себя рядом с братьями. «Слава Богу, все в сборе», — подумал он и снова закрыл глаза, не желая пока ничем интересоваться. Но забытье не вернулось к нему, он, как ни странно, чувствовал себя довольно бодро, только сильно болели содранные в кровь руки и ноги. Хотел просто полежать с закрытыми глазами, но почему–то держать веки сомкнутыми было трудно, и он, ни о чём не думая, смотрел прямо перед собой в полумрак пещеры.