Рыцари былого и грядущего. Том 3

Минут через пять Андрею уже были понятны слабые стороны противника. Его тактика была заточена преимущественно под большую свалку, где ни один взмах огромного двуручника не пропадёт понапрасну. А в XX веке тамплиеров учили уже только единоборству, так что сейчас тактика Андрея выглядела более отточенной. Впрочем, рыжий оказался воином мыслящим и по ходу боя быстро приспосабливался к тактике противника. Когда его двуручник в очередной раз просвистел мимо цели, и Сиверцев контратаковал, рыжий неожиданно выпустил меч из рук и, легко подпрыгнув, ударил в щит Андрея ногой. Доблестный маршал как пушинка отлетел на пять шагов, упав на спину, но быстро перевернулся и вскочил на ноги. Рука, державшая щит, онемела, он понял, что ещё одного серьёзного удара по щиту не выдержит и, отбросив его на траву, бросился прямо под взмах двуручника, который противник уже поднял. Андрей перекувырнулся через голову и, оказавшись за спиной у рыжего, мгновенно вскочил и ударил его мечём плашмя по спине. Рыжий, как подкошенный, рухнул на колени. За долю секунды ему можно было раскроить мечём голову, а Сиверцев умышленно постоял сзади несколько секунд, давая понять противнику, что не бьёт только потому что не хочет. Обоим было понятно, что поединок закончен. Рыжий тяжело поднялся на ноги и повернулся к Андрею.

— Хороши ли в бою фантазии Вольфрама фон Эшенбаха? — иронично спросил Сиверцев.

— То был отважный тамплиер

Великой храбрости пример, — рыжий с восхищением процитировал Вольфрама.

— Со своей стороны могу засвидетельствовать, что имел честь драться с настоящим рыцарем, — с поклоном сказал маршал. — Может быть, вы наконец представитесь?

— Зови своих, чтобы девять раз не представляться.

Они сели на полянке в кружок, рыжий начал:

— Меня зовут Ожье Датчанин. Я — вассал короля Артура. Вместе с ним волей Господа нашего Иисуса Христа был перенесён на остров Авалон. Это здесь неподалёку. Берег озера — в двух милях отсюда.

— Что побудило вас, Ожье, оказать нам такой приём? Стоило ли дуб валить и всё прочее?

— Прошу прощения, господа, за не очень дружелюбный приём, но сами посудите: один против девяти клинков я бы никак не устоял, пришлось валить заранее подрубленный дуб и стрелять из засады, словно я и правда разбойник, но что же было делать? Я не мог пропустить вас к берегу, я обязан отводить от короля все опасности. До сих пор это было не трудно. Забредёт сюда какой–нибудь дуралей, получит кулаком в зубы, и опять всё спокойно. А такая рать появилась впервые. Я, признаться, крепко испугался, что не смогу защитить короля. Откуда же мне было знать, что вы — «тамплиеры, рыцари Христовой веры». Если так, то вы, конечно, не можете быть враждебны великому христианскому королю.

— Как чувствует себя король Артур?

— Пойдём на берег, по дороге расскажу.

Они долго пробирались среди папоротников, огибая огромную крону поваленного дуба, и наконец выбрели на довольно широкую тропу. Ожье Датчанин начал:

— Рана, которую получил король Артур в последней битве с Мордредом, не зажила. Она почти не беспокоит Артура, не кровоточит и не болит, но и не рубцуется. Пока король на Авалоне, эта рана совершенно для него не опасна, но если он покинет остров, рана за сутки убьёт его. Я каждый день на лодке отправляюсь с острова на берег, бью дичь из лука, охраняю подступы к озеру. Вечером возвращаюсь, и мы с его величеством проводим время в молитвах и душеполезных беседах. Настанет время, когда мы вернёмся, и Ожье Датчанин разделит с королём его триумф. Но теперь уже не я один. Теперь у Артура будет свита из девяти храбрых и благородных тамплиеров.

Они вышли к берегу озера, со всех сторон окружённого могучими деревьями. Вода в озере казалась совершенно чёрной, впрочем, зачерпнув её в пригоршню, не трудно было убедиться в её абсолютной прозрачности. Подобраться к берегу можно было только той дорогой, которой привёл их Ожье, здесь была небольшая песчаная отмель, на которую до половины корпуса была вытащена дубовая лодка.

— В моей лодке может поместиться кроме меня не больше двух человек, так что нам придётся сделать несколько рейсов, но это не беда, лодка хорошо идёт под веслом, а до острова недалеко, — сказал Ожье.

— Но на озере нет никакого острова. Отсюда оно всё хорошо просматривается, — удивился Сиверцев.

— Авалон становится виден только тогда, когда преодолеешь по воде примерно половину пути. Так же и берега озера с самого острова не видны, кажется, что мы посреди бескрайней водной равнины. Итак, господа, не будем терять время понапрасну. Кого из вас перевезти первым?

— Ожье, вы хотя бы из вежливости спросили нас, согласны ли мы отправится с вами на Авалон?

— Мне кажется, тут и так всё ясно. Не случайно же Господь привёл вас сюда. А для рыцарей нет чести выше, чем служить королю Артуру и вернуться вместе с ним в последние времена.

— Прошу высказываться, братья, — предложил Сиверцев.

— Ожье прав. Кто из нас не мечтал о том, чтобы служить настоящему королю?

— И не какому–нибудь, а самому Артуру.

— Что ни говори, а Орден не может существовать без поддержки сильного монарха.