Рыцари былого и грядущего. Том I(СИ)

На улицах Святого Града царило всё то же радостное строительное оживление. Иерусалим теперь отстраивали по-настоящему, а не как при ничтожном Фридрихе. Тамплиеров на улицах можно было встретить чаще, чем светских рыцарей. Храмовники выглядели главными распорядителями этого праздника созидания и обновления. Кажется, такого триумфа Орден не знал с баснословных времён Гуго де Пейна.

Эмери вручил великому командору Иерусалима письмо, после чего телеги исчезли со двора так быстро, как будто их ветром сдуло. Иерарх, не в силах сдержать радости, сказал братьям из Тортозы:

— Помолитесь, братья, поешьте и отдохните. А вас, д'Арвиль, вечером жду в своих апартаментах.

* * *

— Знаешь ли ты, что привёз нам, командор? — вопросил главный казначей Ордена во время вечерней встречи, не переставая сиять счастливой улыбкой. И тут же сам ответил. — Золото. Целую гору золота. Твои телеги были буквально нашпигованы золотом.

— Зачем мне знать об этом, мессир? — Эмери пожал плечами. — Я боевой рыцарь. Мои руки не прикасались к золоту, с тех пор, как я поступил в Орден. Рад, что выполнил задание. Впрочем, это оказалось несложно.

Эмери сразу же почувствовал, что перегнул палку и, кажется, напрасно обидел иерарха. Он уже приготовился выслушать гневную отповедь, но неожиданно увидел на суровом лице великого командора выражение обиженного ребёнка:

— Вот все вы так. Рубаки, герои. А я — торгаш, который каждый день запускает свои руки в золото и не знает, что значит умываться кровью врагов. А я — знаю. Может мне раздеться, чтобы показать тебе боевые шрамы? Было дело. Это вы — не знаете. Не хотите понимать наше служение, — иерарх говорил тихо и без гнева, но голос его едва заметно дрожал. Ах, д'Арвиль, ты ведь видел какое строительство идёт сейчас в Иерусалиме. Разве не возликовала твоя душа, глядя на то, как Святой Град вновь превращается в неприступную твердыню, как обновляются и благоукрашаются храмы. А кто, по-твоему, всё это финансирует? Орден. Моими грешными руками. Я в себя не могу прийти от счастья после того, как увидел привезённую тобой гору золота. Строительство-то развернули, а под какое обеспечение? Рабочим нечем платить, камень не на что закупать. Иные уже который месяц в долг верят, потому что слово храмовника — дороже золота. Это знают все. Но не все догадываются, каких трудов и бессонных ночей стоит храмовнику сдержать слово. Вам, героям, дела нет ни до чего — ринулись в бой, сложили головы, и они у вас больше не болят. А моя голова болит день и ночь, и я не имею права её сложить. Я должен отстроить Святой Град и перед самым последним рабочим сдержать своё слово.

Эмери почувствовал, как в его душу тихо и беспрепятственно заползла змея тоски. От столь привычного ему ощущения гармонии мироздания разом ничего не осталось. «Я очень плохой христианин», — подумал Эмери.

Великий командор Иерусалима заметил, что на лице рыцаря из Тортозы отразилась такая боль, словно по его вине погиб товарищ. Казначей удивился тому, как быстро этот боевой рыцарь проникся правдой его слов.

— Знаешь, д'Арвиль, в чём была сложность твоего задания?

Эмери пожал дрогнувшими плечами. Казначей продолжил:

— Золото, доходы Ордена и пожертвования, стекаются в Тортозу с севера — из Антиохии, из Византии, которая теперь стала нашей, из Европы, если его переправляют по суше. Ваша неприступная крепость — идеальный перевалочный пункт. В Тортозе накапливают золото Ордена, а потом переправляют сюда. А сейчас сложность была в том, что нам разом потребовалась огромная сумма. В наличии эта сумма имелась, но переправить её незаметно было не просто. Могли, конечно, дать конвой хоть из двухсот рыцарей, но к такому передвижению боевых сил Ордена разом оказалось бы приковано внимание половины мусульманского мира, и по пути вас могла встретить регулярная армия, причём ваше поражение равнялось бы Хаттину. Всё понятно, командор?

— Мне понятно главное, мессир. Расставшись с вами я должен сразу же отправиться на исповедь, чтобы покаяться в мерзком грехе высокомерия по отношению в своим братьям.

— Как у тебя всё быстро. Не успел согрешить, а уже покаялся. Да так и надо. Зачем копить в себе грехи, как золото в Тортозе? Ты, парень, не прост. Не случайно командор Тортозы пишет про тебя. Удивлён, да? Твой начальник пишет не только про золото, но и про тебя. Утверждает, что ты тоже золотой. Арабскую алгебру знаешь. И хорошо её знаешь?

— Ну, хуже, чем арабы.

— Понятно. Значит, лучше, чем франки. Ах, командор, как мне нужны хорошие математики. Да ты ведь не пойдёшь ко мне. Ты — командор пустыни. Могу приказать. А толку? Мне надо, чтобы ты с огоньком да с задором работал, а разве это можно приказать?