Рыцари былого и грядущего. Том II

– А я скажу тебе, многоопытный Усама, что, или точнее кого, ты не доглядел. Мальчика Юсуфа, племянника Ширку. Теперь этого мальчика всё чаще называют Салах ад-Дином.

Усама закатил глаза и дернул себя за бороду. В крепко сжатом кулаке остался клок седых волос, но он даже не обратил на это внимания:

– О, горе мне, тупому и слепому! Щенка не доглядел! Безобидного щенка, который ничем, кроме книжек, не интересовался. Ах, Юсуф, ах, мальчик!.. Да это же его интрига – хитроподлая, как и всё, что он отныне будет совершать в своей мерзкой жизни, – Усама совершенно забыл про повелителя, настолько он был поражён этим открытием. – Ну, конечно же, Ширку был саблей Юсуфа, Юсуф был умом Ширку. Ах, парочка… Глупость моя воистину безмерна.

– К слову сказать, юный Салах ад-Дин уже и сам неплохо владеет саблей, он успел доказать свою способность командовать войсками. Скоро дядя Ширку станет ему не нужен, – Нур ад-Дин по-прежнему зловеще улыбался. Он не допускал и мысли о предательстве Усамы, в чём был совершенно прав – атабек хорошо разбирался в людях. Сейчас он совершенно не думал о наказании ибн Мункыза. Что толку срывать на нём свою досаду, если надо было принимать решение?

– Ну так что будем делать, мой мудрый и глупый эмир?

– Делать… – растерянно протянул Усама и почти сразу же твёрдо заключил – Делать! Что угодно, но надо что-то сделать. И не в связи с Египтом. Что бы мы не предприняли по отношению к Салах ад-Дину – это может оказаться нам во вред. Но и ничего не делать мы тоже не можем, потому что этим покажем свою растерянность, а значит – слабость. Следовательно, надо серьёзно озаботить себя чем-то другим, пусть Салах ад-Дин думает, что нам пока не до него. Ассассины! Я уверен, мой повелитель, что голова Старца Горы непозволительно долго остаётся у него на плечах. Пусть уже завтра на всех площадях Дамаска говорят о том, что великий атабек идёт на ассассинов. Так мы выиграем время и сохраним достоинство. Даже если Салах ад-Дин готовит предательство, мы не будем выглядеть слишком доверчивыми – просто у нас были другие дела. А когда покончим с Синаном, египетская ситуация уже должна проясниться и тогда наше слово, обращённое к Салах ад-Дину, прозвучит по существу.

– Дело говоришь, Усама. Завтра же все узнают, что мы готовим войско против ассассинов. А вот на кого пойдёт это войско – на Синана или на Салах ад-Дина – это мы ещё посмотрим. Если мальчик Юсуф остаётся нам верен – наши военные приготовления отнюдь его не оскорбит – ведь не на него же собираемся. Если же он замыслил предательство, пусть ещё раз подумает, узнав о том, что войско уже готово. Очень хорошо. А всё же, как ты думаешь, Усама, что будет делать Юсуф?

– Некоторое время он будет изображать верность и перед халифом, и перед атабеком, а потом попытается устранить первого и добиться независимости от второго.

Нур ад-Дин вдруг жизнерадостно расхохотался:

– Ты знаешь, а я и сам, на его месте, поступил бы именно так. Но вот что ещё интересно: какой религии будет тогда придерживаться Салах ад-Дин? Останется ли он правоверным суннитом, или решит унаследовать от каирского халифа не только трон, но и его измаилитские убеждения?

– Мой повелитель – мастер хороших вопросов. Всё зависит от того, как высоко намерен взлететь мальчик Юсуф. Если он захочет немедленной и абсолютной самостоятельности, тогда у него есть резон принять измаилизм, но в этом случае он никогда не сможет претендовать ни на что, кроме Египта. Если же он хочет взлететь повыше и со временем подчинить себе весь исламский мир, тогда ему надо остаться суннитом. К тому же в этом случае он сможет изображать из себя если не подданного, то хотя бы союзника атабека – это даст ему некоторый шанс избежать немедленной войны с Дамаском. Юсуф уже доказал, что он не идиот, а значит он останется суннитом.

– Какой же ты циник, Усама. Ты действительно считаешь религию лишь разменной монетой в борьбе за власть?

– Я так не считаю, но я вижу, что все вокруг, кроме моего повелителя, считают именно так. Да есть ведь ещё и сам Ширку, которого рано полностью сбрасывать со счетов. А уж этот-то – законченный властолюбец и сластолюбец, на вопросы веры ему совершенно наплевать. Он будет молиться так, как ему будет выгоднее.

– А я разве не сказал тебе, что Ширку умер 3 дня назад? Объелся ворованных абрикосов и умер.

***