Рыцари былого и грядущего. Том II

– Всерьёз ли ты говоришь об этом, Усама? Мы же не будем иметь никаких гарантий, кроме твоего обещания похлопотать за нас. А потом ты разведёшь руками – похлопотал, но, извините, ничего не получилось.

– Я не просто обещаю похлопотать. У меня есть козырь – Египет. Когда Нур ад-Дин разделается с ассассинами, его внимание нетрудно будет переключить с тамплиеров на египетского баловника Салах ад-Дина.

Тамплиер сухо хохотнул:

– О да, Юсуф – большой баловник. Далеко пойдёт этот мальчик, если ему ноги не перебьют. И у нас ещё будут с ним проблемы.

– Так вот и пусть Нур ад-Дин займётся ногами Салах ад-Дина. Разве вам это не выгодно?

– А тебе не кажется, Усама, что ты сейчас работаешь против своего повелителя Нуреддина?

– Никогда, Жан. Как ты никогда не предашь короля, так и я никогда не предам атабека. Я просто считаю, что мой повелитель кое в чём не прав, например, когда желает полностью истребить крестоносцев. Так же и ваш король не прав, желая видеть ассассинов своими союзниками.

Они замолчали. Через некоторое время тамплиер продолжил:

– Ты знаешь, Усама, мне однажды в бою так здорово заехали палицей по шлему… С тех пор я плохо соображаю. Прояви снисходительность и объясни мне то, до чего я никак не могу дойти своим умом. Какая польза Ордену в том, чтобы отдать ассассинов на съедение Нуреддину? Ты пытался доказать мне, что Орден в этом случае не подвергает себя опасности. Но польза-то в чём?

– Та палица, Жан, не сыграла в твоей судьбе никакой зловещей роли, и ты всё очень хорошо понимаешь. Я считаю, что Нур ад-Дину надо прежде всего разобраться с теми, кто позорит ислам – сирийскими ассассинами и египетскими измаилитами. Разве не польза для тамплиеров, если атабек все свои силы бросит не на вас, а на изменников ислама? К тому же, отдав Нур ад-Дину ассассинов, вы продемонстрируете, что с вами лучше не драться, а договариваться.

– Конечно же, конечно. Нур ад-Дин при нашем попустительстве подчинит исламских отщепенцев багдадскому халифу, объединит большую часть исламского мира, и тогда, обеспечив себе тылы, всей своей мощью обрушится на нас. Так мы сначала выиграем передышку, а потом потеряем всё.

Усама тяжело вздохнул и грустно улыбнулся:

– Куда подевался юный рыцарь, который хотел показать мне Бога-Ребёнка?

– Ты помнишь, Усама?

– Я всё помню, Жан.

– Но я и сейчас такой же.

– Да не такой ты. Все мы не такие. Все мы погрязли в политических интригах, разделе сфер влияния и так далее. Заботимся только о власти, о территории. А я вот подумал: если Салах ад-Дин уничтожит в Египте измаилитскую скверну, утвердит чистый суннизм и покорит Каир халифу багдадскому, но не признает над собой власть Нур ад-Дина, это как – хорошо или плохо? Если мы с атабеком действительно сражаемся за веру, а не за удовлетворение собственного властолюбия, значит это хорошо. Какая разница, кто главный в Каире, лишь бы намаз совершался правильно. Но кто же так будет думать в этом мире? Вот и мы с тобой сейчас… О чём мы говорим? Кто кому полезен в удержании или распространении власти. Мы же о главном забываем – о религии.

– В чём-то ты прав, Усама. Орден, к сожалению, по уши в политике. Такова реальность. Но тамплиеры сражаются только за веру и умирают только за Христа.

– Тамплиерам отдают приказы иерархи Ордена, один из которых – ты. Ты отдал бы приказ своим тамплиерам идти вместе с ассассинами против Дамаска? Вместе с омерзительными богохульниками против людей, которые чтут Творца?

– Не хотелось бы.

– Не хотелось бы или никогда?

– Я – ещё не Орден.

– Жан, кто из нас франк? Где твоё прямодушие? Ответь, не виляя, какова твоя личная позиция?

– Храни тебя Бог, Усама, ты – хороший друг. Кто бы мог подумать, что мусульманин будет учить меня религиозной честности. Ты прав, Усама – нельзя забывать о главном.

– А теперь вернёмся к нашим баранам. Ассассины – позор ислама. Заимствуя некоторые ваши идеи, они на глазах превращаются в позор христианства. Разве люди джихада и крестоносцы не должны объединить свои усилия для того, чтобы очистить землю от этой скверны?

– Но, ни король Амори, ни атабек Нур ад-Дин так не думают.

– Позиция атабека – моя печаль, а ты озаботь себя позицией короля.

– Король радуется новым союзникам, как ребёнок новой игрушке. Наши священники пляшут от счастья, ожидая крещение ассассинов. С ними невозможно разговаривать, они ничего не хотят слышать.

– А знаешь, что будет дальше?

– Да, знаю!.. С обращением ассассины будут тянуть. Мы поможем им против Нуреддина. Никакого обращения не будет. И мы на веки вечные запятнаем себя этим богомерзским союзом.

– А ведь ты начал с того, что вы ничего на этой ситуации не теряете?

– Усама!

– Молчу. Но не хочешь ли послушать бывшего ассассина? Это Ахмад, теперь он – правоверный суннит.

Тамплиер, с начала разговора не обращавший на Ахмада никакого внимания, теперь отвесил уважительный полупоклон и спросил:

– Откуда?

– Из Аламута.

– Знал Хасана II?

– Лично – не особо, но присутствовал на провозглашении Кийямы, после чего чудом остался жив.

– Расскажи.