Рыцари моря

«Князев, конечно, народ развращает, — думал Зайцев, набрасывая кирпичи в кузов поверх уже нагруженного цемента для аквариальной. — И тем скорее нужно все привести к порядку. Тогда Евгений Васильевич пойдет с просьбами к Зайцеву, а не наоборот, как было до сих пор. Пусть помнит сам и другим объясняет, что станция существует не потому, что он, Князев, ее основал, а потому, что здесь создается аквариальное хозяйство и питомник, основа пищевой индустрии будущего! Вез этого вся морская наука не стоит ломаного гроша. Через год его же лаборатория задохнется из-за отсутствия биологического материала».

Их, конечно, можно понять. Поначалу богатство и разнообразие живности в бухте развратило, вырвались биологи на простор после белых крыс из вивария! Привыкли и перестроиться все не могут. Не хотят понять, что морским ежам тоже нужен корм, среда обитания и что это посложнее, чем содержать крыс.

Что ж, пора показать друзьям-научнпкам, как надо работать с морскими объектами и для чего вообще существует станция. Директор поддержит — пусть поспорят!

Предложение Зайцева обсудили в тот же вечер на оперативном собрании совета станции, пользуясь неожиданным приездом из города главного инженера института.

Больше всех протестовал против новшества механик гаража. Видно было, что власть над машинами, а поэтому и над любым из присутствующих, была для него главным оправданием жизни на Рыцаре.

— Зачем я тогда нужен тут? — вопрошал он. — Я, значит, должен вертеться, добывать бензин, запчасти, ремонт обеспечивать, а он будет хозяйничать и гробить мне машины?

— Пока вы их сами успешно гробите, — вставил инженер аквариальной Коля Соловьев. — У нас уже неделю цемента нет, на носилках люди носят за сто метров! Зато слесаря ваши по три раза на день в магазины на комбинат ездят. Молчи уж...

— Ладно, пускай, — вдруг сдался механик. Но тут же все поняли — не сдался, только взял, что называется, на испуг. — Пускай командует. А я уйду совсем. На фиг мне это шило! Ремонтируйтесь сами. Добывайте все сами — пожалста!

— Знает, куда бить, стервец! — шепнул Зайцеву Володя Северянин. — Без него и правда худо будет. На кой тебе эти машины вообще, мало забот без них?

Борис Петрович и ухом не повел, будто не слышал, хотя сидели они рядом. Он сверлил взглядом Князева: что скажет тот? Защитить механика он никак не может, всем сразу станет ясно, что беспорядок Князеву выгоден, чужой беспорядок во имя собственного процветания.

Что ж, выход у него один...

— Я думаю, Зайцеву тоже излишне брать все на себя. — Князев не выдержал, встал: — Заботы с лодками хватает. Может, сделать так: Тугарину утром утверждать разнарядку по машинам, а вечером, часов в пять, по селектору опрашивать заказчиков, все ли довольны. Обычный контроль, и дело пойдет. Как ты, Герман Александрович?

Тугарин пожал плечами, давая понять, что он, конечно, не против такого варианта.

— Наверное, пора нам еще раз вспомнить, для чего мы тут живем, строим. — Главный инженер поднялся, двумя пальцами с силой протер глаза. — Станция — сырьевая лаборатория института, ни больше ни меньше, своего рода виварий. То есть, ежели водолазный отряд не может выполнить какой-то заказ ученых, добыть пару десятков голотурий — станция не работает, и нас надо гнать. Хотя бы мы и строили дома, котельную, тянули водопровод. Кроме этого, еще есть перспектива — аквариальная. Это наше будущее, вы знаете. Мы должны со временем выращивать нужные виды в искусственных условиях — для себя, и промышленности помогать посильно. В этом смысле предложение Зайцева совершенно справедливо, централизация нужна, чтобы легче было всегда видеть главное каждому из нас... Но не будем так уж спешить. Я понимаю, у каждого свои сложности. Так что дадим время и механикам, учитесь у Зайцева. А через месяц посмотрим, как идут дела. И вы, Герман Александрович, тоже — вникайте. Только просьба ко всем, особенно, Князев, к вам: заявки на машины строго за день, до обеда, утром принимать только аварийные, в порядке исключения.

«Вот так, всем сестрам по серьгам, — подумал Зайцев почти весело. — А тебе, товарищ Зайцев, придется остаться при собственных интересах, как безнадежному идеалисту и никудышному психологу. Если уж ставить проблему порядка, дисциплины и контроля в начале лета, то ставить жестко и однозначно, чтобы никому не удалось так легко утопить ее в компромиссах...»

— Здравствуйте, я из Свердловска, — слишком громко сказала Наташа и, поскольку всеобщее внимание тут же обратилось к ней, забавно, по-школярски заложила руки за спину.

— Жаль, — не растерялся Зайцев, хотя от его смущения, показалось Северянину, запотели окна в диспетчерской. — А вот я местный. Абориген. Что же делать?

— Работать, — Наташа сбавила той и отошла в сторонку, открыв за собой вошедшего следом Сандлера. — Я буду приходить каждый день, без дела нырять не люблю. А за лодкой пришел наш старший, вот.