Рыжая

Врач – лоянец прибыл быстро. После осмотра нам тут же доставили медицинский стерильный модуль, и меня перенесли туда.

Причина действительно была найдена: это химический ожог от пыльцы цветущего в это время года растения. Многие здесь об этом знают и остерегаются его. Пола обрадовало одно, что агрессивное воздействие вещества было остановлено лоянским препаратом и дальше имеющихся повреждений ожог не распространится.

Пол попрощался с врачом и представителем и снова оказался рядом. Он был бледен, тревога не сходила с лица, но, уверенно сжав мою руку, проговорил:

– Главное, реакция остановлена… Большего повреждения не будет…

– Бо́льшего? А это?.. На меня смотреть нельзя!

– Все заживет… У тебя хорошая регенерация…

– Пол, такие шрамы не заживают без следов… Я не смогу жить с таким лицом,– задрожала я.– И мои связки обожжены…

– Саша, любимая…

Его голос тоже дрожал. Пол был в смятении. Но мне надо было успокоиться самой и успокоить его, иначе он мало поможет в таком состоянии. Я набрала воздуха в легкие и задержала дыхание.

– У тебя ведь все получится?– спросила я, касаясь его лица рукой.– Только действовать надо быстро, чтобы шрамов не осталось…

Пол оживился, поднялся и огляделся вокруг. В его глазах я увидела готовность сделать все, что только от него зависит, и это ободрило.

– Я дам тебе новое лицо! Ты будешь красивой, обещаю!– заявил он.

– Ты меня не разлюбишь?– заплакала я, морщась от боли.

– Любимая, замолчи… Просто успокойся…

Пол быстро переоделся в операционный костюм, взял сканер и провел диагностику.

– Я правда буду красивой?– спросила я, когда он на минуту задумался над диагностическим визором.

– Лучше прежней!– тут же вернулся Пол и улыбнулся.– Ожог не задел глубокие слои кожи, я все уберу. Заживать будет долго, но все будет чудесно! Обещаю!

– А мой голос восстановится?

– Я очень постараюсь, Саша…

– Я тебе верю,– прошептала я и крепко сжала его пальцы.

– Я люблю тебя… Закрывай глаза и ничего не бойся…

Он быстро ввел релаксант, и я уронила голову на кушетку в отчаянной надежде, что правильно рассчитала дозу аллергена…

* * *

На некоторое время я исчезла для команды. По моей просьбе Пол не распространялся, почему мне необходимо побыть вдалеке от всех, предупредил, чтобы сторонились всех цветущих растений. Данир несколько раз пытался прийти, но я никого не хотела видеть.

Через пару дней после удаления последствий ожога, Пол приступил к восстановительной пластике. Он прорабатывал мое лицо кропотливо и с любовью. Сначала были две операции, потом период заживления, затем еще одна, и еще… Связки тоже удалось восстановить, но Пол предупредил, что голос, возможно, немного изменится.

Процесс заживления шел быстро, как и всегда. Этому способствовали и лоянские методы, которые предложили местные врачи. Тревога накатывала волнами, вдруг ничего не получится и я останусь уродиной, какой меня считали в детстве. Но Пол выглядел спокойным и даже довольным результатами.

До полного заживления я отказывалась смотреть в зеркало – просто не подходила к нему – доверилась любящему мужчине. Но когда операции были закончены, прошло еще несколько тяжелых восстановительных дней, Пол попросил меня не бояться и взглянуть на себя.

Я поднялась с кушетки. Пол снял защитную гелевую маску и, внимательно осмотрев меня, коснулся губами подбородка, а потом медленно проложил дорожку из поцелуев от шеи к виску.

Мурашки разнеслись по всему телу и заставили дрожать в нетерпении. Я открыла глаза и крепко ухватилась за руку Пола.

– Вот и все,– спокойно проговорил он и замер в любовании мной.

– Боюсь смотреть,– впервые заговорила я, а услышав свой голос, приятно удивилась: он был на пару тонов ниже и с легкой хрипотцой.

– Голос еще немного восстановится,– виновато сдвинул брови Пол.

– Мне нравится,– тут же ответила я, ощупывая горло.– Я красивая?

– Ты невероятная, Саша!

Пол положил ладони на плечи и медленно повернул меня к зеркалу. Я зажмурилась, но когда он поцеловал в макушку, широко раскрыла глаза.

На меня смотрело такое незнакомое и знакомое лицо. Я сглотнула, привыкая к своему виду, и приблизилась к отражению.

Теперь я выглядела иначе: чуть вздернутый носик, слегка изменилась форма губ – они стали полнее, их линия напомнила губы хомони, а их женщины славились красотой; скулы менее острые; глаза чуть изменили разрез – теперь меньше и аккуратнее; брови тоже изменили изгиб. И мне было не двадцать, а как минимум двадцать пять. Наложив косметику и отрастив волосы, буду выглядеть на все тридцать.

– Это ты невероятный, Пол!– оглянулась я и быстро обняла его.

«Жаль, что я не могу оставить тебя себе… Я не могу распоряжаться твоей судьбой, Пол, а мою ты не примешь… Но я всегда буду помнить о тебе…»– с тоской подумала я.

– У тебя красивые волосы… Мне всегда нравились,– сказал Пол, ласково гладя меня по голове.

– Ты сделал меня совершенной!– улыбнулась я и положила подбородок ему на грудь.