Рыжая

Я подумала об отце, представила, как он ездит по дому, улице в специальном кресле, а может, он настолько немощный, что только лежит, а Игнат кормит его из ложечки какой-то недоваренной бурдой. Ведь вряд ли научился готовить… А тот плюется, морщится и где-то глубоко в сознании его разъедает вопрос: за что же ему такое наказание?..

– Видно, вспомнила что-то очень приятное?– заметил Данир.

И я поймала себя на том, что должно быть свечусь от упоения.

– Хм… отца,– повела плечом я.

– Не простила,– заключил тот.

– Ему уже все равно.

– Что бы кто ни сделал, нужно жить через прощение, принятие и благодарение… В этом огромная сила!

Я приоткрыла один глаз и насмешливо спросила:

– И тех хомони тоже?

– Это единственный путь к освобождению,– через длительную паузу подтвердил Данир.– Но я о твоем прошлом. Нельзя игнорировать кармический урок – будут негативные последствия…

Еще один принцип из его духовного учения, которое я не воспринимала всерьез: отцы – дети – долги…

– Тогда тебе нужно знать, что он не мой отец!– фыркнула я и прикрыла глаз.

Через некоторое время, когда я уже не чувствовала собственного тела от полной расслабленности, Данир невозмутимо произнес:

– Тогда на тебе нет никакой ответственности за его род.

– Отлично! Увижу – придушу!– тут же выдала я.

Напряжение Данира почувствовала даже с закрытыми глазами. Когда посмотрела на него, настороженно вытянула губы в трубочку и шутливо закатила глаза:

– Я не это имела в виду…

– Просто к слову пришлось?– сыронизировал Данир.

– Он свалился от инсульта… Хватит и того, что с ним случилось,– отмахнулась я от его насмешки.

– Уверена, что хватит?

– Ты на что намекаешь?– нахмурилась я.

– Что все в прошлом,– пожал плечами тот.– А ты о чем подумала?

Пока смотрела в его яркие глаза, с удивлением обнаружила, что совершенно спокойно вспоминаю об Андрее Малых, что мне все равно, существует он или нет. Это уже отработанный мусор.

Усмехнувшись себе, я посерьезнела и сказала:

– Все действительно в прошлом…

Данир не любопытствовал и вряд ли догадывался, кто всему виной: его бы выдало тело, сигналы которого я научилась распознавать. А я и не собиралась откровенничать, но, подняв глаза к небу, подумала:

«Смерть была бы слишком легким наказанием. Но до шеи Игната я дотянусь откуда угодно…»

От этой мысли поднялось настроение.

– Всех прощаю,– пряча коварную улыбку за маской, произнесла я.– Ты прав, Данир, зачем отвлекаться на мелочи. Впереди столько всего!

Данир закончил медитацию, поднялся, легко коснулся ладонью моей макушки и сказал на арабском:

– Только не забывай о свете внутри, моя девочка!

Я с теплой улыбкой смотрела вслед мужчине, а когда тот скрылся, перевела взгляд на отражение в воде фонарей с другого берега, положила руки на колени, глубоко вдохнула и замерла в покое и абсолютном согласии.

«Я сберегу твой свет, мама… Войны не будет… Но никакого милосердия! Тебя не пожалели даже свои… И я не пожалею никого, кто посмеет встать на моем пути!»

Продолжив глубоко дышать, я ощутила, как бурлит моя сила и отзывается на мои мысли. Я могу злиться, быть в ярости, радоваться, бояться – испытывать любые эмоции, но прекрасно осознаю, что делаю и для чего, и уже не опасаюсь направлять эти энергии.

Я аккуратно сняла маску и наклонилась к воде.

– Ну, привет, незнакомка!– улыбнулась я рыжеволосой девушке. Внутренние швы еще болели, но то, что видела, нравилось.

Я надела маску и пошла к руководителю экспедиции, чтобы он отправил комиссии альянса гиперкапсулу с моими биометрическими данными. Как и предполагала, Пол даже не взглянул на них.

* * *

Ремонт «Моби» закончился на день раньше. Однако лоянцы разрешили остаться еще на десять дней. Пол сообщил об этом научному совету, и тот велел ждать решения. Все исследования были заморожены до их ответа. Но по плану меня не будет здесь уже завтра ночью.

За два дня до этого я собрала контейнер с ценными реактивами, несколько рюкзаков со всем тем, что безопасно могла вынести с «Моби» и из лабораторного комплекса, и спрятала все в точке посадки челнока Тадеско. Удалось быстро синтезировать и черный пигмент для радужки, черный и белый – для волос.

После ужина я напросилась с близнецами на «Моби», они хотели проверить все системы, а я – свою историю в системе слежения на всякий случай.

Пока коллеги работали в командном отсеке, я заперлась в каюте и проверила все свои передвижения по станции. Все чисто. И вдруг на коммуникатор поступил запрос на видеосвязь. Контакт был известен…

Холодея, я присела за интерактивный стол, включила одностороннюю связь и замерла.

– Саша, я тебя не вижу!– недовольно произнесла нори Сновард, всматриваясь в свой экран.

– Добрый вечер, нори Сновард! Проверка систем… Сейчас как раз настраивают сенсоры связи, но я вас вижу прекрасно,– поморщилась я.

– А что с твоим голосом?

– Напилась ледяного сока,– терпеливо сглатывая, ответила я.

Лицо хомони разгладилось. Она села удобнее и продолжила: