Рыжая Соня и ловцы душ

— Конечно. Теперь смотри. Вот — Офир. Надо же быть слепым, чтобы не понять: Офир, хочешь ты того или нет, рано или поздно окажется на границе интересов этих двух сил, гирканцев и Пиктов, в равной степени лакомым куском для тех и других! Гинмар, ты же умный человек! Даже если вооружить поголовно все население Офира, от грудных младенцев до глубоких стариков, сдержать такой натиск невозможно, это самое настоящее самоубийство. Сколько лун сможем мы выстоять? До тех пор, пока страна не падет, разорванная на части, тонущая в крови?.. Это полное безумие. Да хоть ты десять раз умри за Ианту, в конечном счете судьба ее предрешена.

— Ты что, стараешься меня запугать? — В голосе Гинмара зазвенел металл.— Заставить нас почувствовать себя обреченными и сдаться без боя? К чему ты клонишь?

— Я взываю к твоему разуму, ковент. К тому, чтобы ты признал очевидные вещи. Ну хорошо, ты поведешь свое войско. Лучшие из лучших будут выбиты сразу. Их хватит на двое-трое суток отчаянного сражения, но никак не на то, чтобы отбросить гирканцев назад за Вилайет. А потом?..

— Потом за нами придут другие.

— Я об этом и говорю. Полная бессмыслица. Кто придет? Дети и старики? Ты этого хочешь? Да ведь Кейнкорт только и ждет чего-то подобного. Отбрасывать войска Офира волну за волной, пока защищать город станет попросту некому, и тогда он войдет сюда полноправным властелином. Гинмар, быть смелым — этого мало. Куда важнее быть мудрым.

— Что, в таком случае, мудрость, Соня?

— Мудрость в том, что все решит вовсе не меч. Нам нужен договор.

— С гирканцами? Договор?! Отлично. О чем можно договориться с ними после того) что Орда сделала с той же Заморой?! Они хуже зверей!

— Но не хуже пиктов, Гинмар. Да, можно пойти к Кейнкорту и выдвинуть свои условия, сделать Офир форпостом Гирканской империи против пиктов, сохранить его и сберечь десятки тысяч жизней... с обеих сторон.

— На кабальных условиях. Встав добровольно на колени.

— Нет. Если это предложение будет исходить от Офира, условия будут союзническими. Достойными.

— Это полный бред. Монторн никогда...

— К Нергалу твоего Монторна. Ты-то со мной согласен?

— Соня, я даже не знаю, что сказать.— Он был явно растерян.— Но как же...

— Как же — что? Отказаться от мысли о необходимости драться? Перестать, точно застоявшийся боевой конь, бить копытом в землю?

— Ну и кто же способен пойти на такие переговоры?..— Гинмар с силой потер лоб.

— Я способна. Я пойду в лагерь гирканцев и буду говорить с Кейнкортом. Лично. Положись на меня.

— Да никуда ты одна не пойдешь, ненормальная!— все-таки сорвался он.— Окончательно уже рехнулась?

— Это вопрос? — поинтересовалась Соня.

— Нет! Это ответ! Ты просто буйная сумасшедшая!

— Не шуми, красавчик. Не стоит,— улыбнулась Соня.

— Идти туда — все равно что лезть в клетку с тигром! продолжал возмущаться Гинмар.

— Тебе ли говорить про тигров?! Ты вон с ними в обнимку спишь. И ничего.

— Но не с гирканцами. Не с Кейнкортом.

— Успокойся. Кейнкорта я беру на себя.

— Ты что, надеешься его соблазнить?

— Нет. Убедить. Поверь, он так же способен воспринимать доводы здравого смысла, как ты и я. Но> кроме меня, к нему некому обратиться.

— Одну я тебя к ним не пущу,— твердо проговорил он.— Все это чистой воды безумие, но я подозреваю, если ты для себя уже все решила, то в любом случае отправишься туда. Я тебя знаю.

— Конечно отправлюсь.

— Я пойду с тобой. Это мое последнее слово,— решительно произнес Гинмар.— И даже не думай возражать!

— Почему ты решил; будто я стану возражать? Я надеялась, что ты мне предложишь нечто подобное. Когда выступаем?

— Ох, подожди...— Гинмар шумно выдохнул и измученно улыбнулся.— Ты, рыженькая, настоящее стихийное бедствие в облике человека, а я так не могу. Мне надо выпить. В трезвом состоянии тебя в больших количествах воспринимать невозможно.

— Я не против. В конце концов, мы до сих пор даже не отметили твою победу на турнире...

— И твою — над Нижним Миром.

— Нашу,— уточнила Соня.— Когда мы действуем сообща, у нас все получается. И с гирканцами получится, обязательно. Только как насчет того, чтобы, коль скоро я уже побывала твоим оруженосцем, теперь тебе немного побыть моим?

— Оруженосцем — это куда ни шло. Спасибо, хоть не лошадью...

* * *

Они выступили в путь на рассвете, никого не поставив в известность о своих намерениях, вдвоем, взяв с собою лишь небольшой запас воды и пищи. Соня заметно нервничала и была очень молчалива. На то у нее имелись причины куда более веские и глубоко личные, нежели опасение оказаться в ловушке.

Неужели предчувствия не обманывают ее и спустя столько долгих лет ей все-таки суждено встретиться с человеком, который когда-то был частью ее самой? Которого она так любила — и причиной гибели которого едва не стала из-за преступной, недопустимой детской беспечности?! Знал бы тот же Гинмар, что она тогда совершила... Но он-то, конечно, понятия не имел о той, другой Соне, какой она была прежде, так давно, словно в иной жизни...

Ковент то .и дело бросал на нее тревожные взгляды, но Соня этого не замечала, поглощенная тяжелыми мыслями.

— Рыженькая, что тебя мучает?