Рыжий

Той весной судьба свела меня с Рори почти вплотную. Мы одновременно оказались на расстоянии выстрела друг от друга, но только – по разные стороны линии фронта.

Джелалабад стал тем местом, где опять едва не пересеклись наши пути.

Мы оба с великим трудом прорывались к местам боев, а, оказавшись в гуще событий, хлебнули через край – особенно страха.

Примечательно и другое: мы оба – каждый по своему – считали Джелалабад очевидной удачей в своей карьере.

И мы по-прежнему даже не догадывались о существовании друг друга. Наверное, тогда еще не пробил час для нашей встречи.

В феврале советские войска, «выполнив свой интернациональный долг», покинули территорию Афганистана. В Кабуле остался небольшой штат советников по линии Минобороны, КГБ и МВД, дипломаты и десятка три гражданских специалистов. Все женщины и дети были эвакуированы. Надо признать, мало кто в Москве верил в то, что без наших солдат Наджибулла продержится хотя бы месяц. Считалось, что его дни сочтены.

Солдаты и офицеры, покидавшие Кабул, смотрели на остающихся там соотечественников с явной жалостью. Как на потенциальных покойников.

Армия уходила, потому что никаких перспектив одержать победу у нее не было. Потому что каждый день войны обходился Советскому Союзу в миллионы и миллионы рублей, эта война уже давно стала непосильным бременем для страны. Потому что наше военное присутствие за Амударьей было вопиющим противоречием новому кремлевскому курсу.

Нельзя сказать, что выход армии напоминал бегство. Нет, это будет неправдой. Все было организовано так, чтобы сохранить лицо. С моджахедами договорились расстаться мирно, без выстрелов в спину. Наджибулле оставили хороший запас оружия, техники, боеприпасов. В Афганистане загодя объявили политику национального примирения. Предложили «духам» забыть прежние обиды, сесть за стол переговоров, а затем создать коалиционное правительство с участием представителей всех противоборствующих сторон.

Очень крупное лицо из Москвы тайком навестило афганского короля, который жил в Италии («Не изволите ли и Вы, Ваше величество, поучаствовать в процессе национального примирения?»). Давно забытый всеми король был польщен, однако от каких-либо обещаний воздержался. Наджибулла через агентуру передавал письма Ахмад Шаху Масуду, предлагая ему любой пост в будущем коалиционном правительстве. Масуд отмалчивался.

Как водится, все прояснилось со временем.

Дело в том, что западные партнеры моджахедов свой «интернациональный долг» решили выполнять и дальше. То есть толкать партизан к полной и безоговорочной победе над Кабулом. Никаких компромиссов! Никакого национального примирения! Истребить коммунистическую заразу! Камня на камне не оставить от прежнего режима!

Похвальная последовательность. Однако, копая яму Наджибулле, они так увлекутся, что через несколько лет сами едва не свалятся в нее…

Надо честно признать: тогда даже в Кремле мало кто верил в чудо.

Незадолго до вывода войск генеральный секретарь Горбачев направил в Кабул со специальной миссией своего доверенного человека. Наказал ему: «Поговори там со всеми, осмотрись, как следует, и лично мне доложи объективную картину. Главное, привези ответ на вопрос: долго мы там продержимся или нет?» Спецпредставитель добросовестно выполнил поручение. Он обошел всех видных военных, пообщался с разведкой и посольскими, был принят афганским президентом, а потом пошел на второй круг: разговоры теперь вел в неформальной обстановке – баня, бутылочка… Так у нас, русских, вернее будет.

Я знаю этого человека – он не обделен ни умом, ни аналитическими способностями.

Вернувшись в Москву, горбачевский эмиссар доложил: режим падет в самое ближайшее время.

Генеральный секретарь отреагировал на удивление спокойно, дескать, ну, что поделаешь? Наверное, Горбачева это не очень огорчило. Что для него был Афганистан? Наследие замшелого прошлого. Уйти и забыть. Лично он никому ничего не обещал. Не он заваривал эту кашу, не ему ее и расхлебывать. Уйти и забыть…

В предвкушении скорого краха в Кабул слетелись корреспонденты крупных западных газет, информационных агентств и телекомпаний. Вот-вот отряды под зелеными знаменами войдут в город. Вот-вот будет перевернута еще одна страница мировой истории.

И вначале все развивалось так, как ожидали. Уже в начале марта «духи» начали решающее наступление. По их плану (правильнее сказать – не по их плану, а по плану, разработанному пакистанской военной разведкой) сначала должен был пасть Джелалабад. Этот город, расположенный на востоке страны, рядом с границей, моджахеды избрали своей первой крупной целью. Падет Джелалабад, значит, следом падет Кабул. Джелалабад – это ключ к столице. Вперед!

Разрозненные прежде исламские группировки впервые за всю войну объединились, назначили общего командира, получили от пакистанской разведки жесткие инструкции, а от пакистанской армии – оружие, боеприпасы, амуницию и технику. Аллах акбар!