Рыжик

Казалось, этот гигант вот-вот повернет к бору свою крепколистую кудрявую голову и крикнет: «Вперед!» – и могучая зеленая армия тяжело шагнет за вождем и все сотрет с лица земли…

Долго отдыхали в лесу Рыжик и Левушка. Они даже соснули немного. Особенно рад был лесу Санька. Он любил поваляться в прохладном месте и пофилософствовать на досуге.

– Чего нам спешить? – повторял он время от времени. – Здесь прохладно, хорошо так, птички щебечут… И ночевать можно здесь, – добавил он.

– Ну, уж нет, – живо возразил Стрела. – Я не медведь, чтобы в лесу ночевать. На поле я согласен, а в лесу – ни за что!

– А вот я… – начал было Рыжик, но умолк: по лесу пронесся сильный, протяжный свист, похожий на свисток локомотива.

Левушка тотчас вскочил на ноги и от восторга захлопал в ладоши.

– Ура! Мы недалеко от станции! – закричал он. – Вставай скорей! – обратился он к Саньке. – Будет тебе валяться! Разве не слышишь: мы около железной дороги.

– Ну, и пусть себе, а нам-то что? – равнодушно проговорил Рыжик, не трогаясь с места.

– Ах ты, боже мой! – с досадой в голосе воскликнул Стрела. – Ну, и валяться в лесу что за радость? Ведь нам все равно мимо проходить; так лучше же сейчас пойти, чтоб к поезду поспеть.

– На что нам поезд?

– Да так, посмотреть… Там народу много… Может, мелочь у кого выпрошу… Ведь у нас всего тринадцать копеек осталось… И еще найти можем… Богатые пассажиры часто деньги теряют… Ну, идем же! Идем же скорее!

Рыжик нехотя поднялся с места.

На станцию явились они в тот момент, когда поезд из Ковно только подошел к дебаркадеру. Пассажиры всех трех классов, одетые в легкие летние костюмы, торопливо соскакивали с площадок и направлялись к буфету.

– Станция Жосли! Поезд стоит пять минут! – провозгласил кондуктор, проходя мимо вагона первого класса.

Его голос заглушил первый звонок, данный по сигналу начальника станции. На узком пространстве между вокзалом и поездом спешно двигалась живая масса людей. Вдруг на конце платформы раздались чьи-то резкие, неистовые вопли. Рыжик и Левушка сейчас же бросились на крики и увидали высокого дородного жандарма, с окладистой светло-русой бородой и серебряной медалью на груди, который тащил одной рукой еврейского мальчика лет пятнадцати. Вот этот-то мальчик и ревел на всю станцию.

– Я тебе задам, погоди!.. – приговаривал жандарм грозным голосом.

– Ой, дяденька, не буду!.. Нехай меня холера возьмет, не буду!.. – вопил мальчик, и его длинные черные пейсы заглядывали ему в широко раскрытый плачущий рот.

– «Зайца» поймали… – равнодушным тоном и как бы про себя заметил Левушка.

– Отчего он так орет? – спросил Рыжик.

– Трус, вот и орет…

В это время раздался второй, а вслед за ним и третий звонок. Обер-кондуктор два раза перекликнулся с паровозом, и через минуту от поезда воспоминания не осталось.

Перед станционными постройками красивым зеленым амфитеатром раскинулся Жослинский лес. По другую сторону вокзала шла дорога в Жосли, а немного левее – Виленское шоссе, по которому должны были продолжать свой путь Рыжик и Стрела.

– Ничего интересного нет, пойдем! – разочарованно пробормотал Левушка.

– Пойдем! – точно эхо, повторил Санька.

Приятели, прежде чем уйти, напились холодной воды, посмотрели на часы и только затем направились к шоссейной дороге. Когда они проходили мимо вокзала, до их слуха все еще доносились отчаянные вопли мальчика.

Солнце склонилось к лесу. Жара значительно спала. Юным путникам теперь гораздо легче было шагать по дороге, и настроение их духа заметно улучшалось. Левушка закурил, а Рыжик засвистал какую-то песенку.

– А знаешь, мне его жалко стало, – прервав свой свист, проговорил Санька.

– Кого жаль стало? – спросил Стрела.

– Да вон того мальчика, которого жандарм тащил…

– А себя ты не жалел, когда кондуктор тузил тебя?

– То я, а то он… Себя не жалко…

– Слухайте, слухайте! – вдруг услыхали приятели чей-то голос.

Они обернулись и увидали, к крайнему своему удивлению, того самого еврейского мальчика, о котором у них шла речь. Путаясь в длинных полах серого балахона, он бежал прямо на них.

– Уф, как жарко!.. – с трудом выговорил наконец мальчуган и остановился перед озадаченными приятелями.

Смуглое лицо его горело румянцем, черные глаза сверкали и искрились. Крепкие сапоги, фуражка с большим козырьком и пуговицей на макушке, парусиновый сюртук до пят и маленький черный мешочек в руке – вот все, что было на нем и при нем.

– Что они тебе сделали? – спросил у него Рыжик.

– А что они могут мне сделать? – ответил мальчик на вопрос вопросом и пожал плечами. – Очень я их боюсь… Подумаешь, начальство какое! – добавил он и презрительно улыбнулся.

– А зачем ты орал, ежели не боишься? – вмешался в разговор Левушка.

– Я орал потому, что жандарм этого хотел. Я вижу – ему нравится, чтоб я кричал, ну я и кричал… Что мне, дорого стоит покричать?..

Рыжик и Левушка так и покатились со смеху.

– Так это ты не взаправду ревел? – сквозь смех воскликнул Рыжик. – Ай, и молодец же ты!..

Он дружески похлопал мальчика по плечу.

– Куда ты идешь? – обратился к нему с вопросом Левушка.

– А вы куда идете? – опять ответил он на вопрос вопросом.