Рыжик

– Мы идем сейчас в Ковно…

– Ну, и я пойду в Ковно…

– Позволь, – перебил его Левушка, – ведь ты сейчас из Ковно «зайцем»-то приехал?

– Ну и что ж?.. А разве мне не все равно, что в Ковно, что из Ковно?.. Хочете – я пойду направо, хочете – налево.

– А зачем ты идешь?

– А зачем вы идете?

– Мы из Ковно в Петербург пойдем, там одного человека найти нам надо…

– Ну хорошо, и я пойду с вами, – сказал он таким тоном, как будто его об этом просили.

Левушка с Рыжиком значительно переглянулись между собою, а потом отошли немного в сторону и шепотом стали совещаться. Кончилось совещание тем, что в путь отправились они не вдвоем, а втроем.

– Как тебя звать? – обратился к новому спутнику Рыжик, идя с ним рядом.

– Меня зовут и Лейбеле и Хаимка. У меня два имени.

– Как мы его звать будем? – обернулся Рыжик к Левушке.

– Лучше Хаимкой его звать будем, – посоветовал Левушка.

Наступило минутное молчание. Трое путников бодро шагали вперед, глазами измеряя окрестность. Лес отодвинулся от них и ушел вместе с солнцем на запад. По обеим сторонам широкой дороги желтели хлебные поля.

– Вы, может, думаете, у меня денег нет? – нарушил молчание Хаимка. – Ой-ой, еще сколько есть!..

– Откуда же у тебя деньги? – живо заинтересовался Левушка.

– Откуда? У меня из дому деньги есть. Хочете, я вам покажу?..

– Покажи!

Хаимка остановился и запустил руку в карман своего балахона. Левушка и Рыжик также остановились. Хаимка все глубже и глубже опускал руку, пока со дна полы не вытащил крохотный кошелек.

– У меня кармана нет, а подкладка есть, – пояснил Хаимка, осторожно открывая кошелек. В ту же минуту над кошельком наклонились три головы.

– Вот один рубль и двадцать семь копеек. Вот!..

Он высыпал весь капитал на ладонь и поочередно подносил деньги к глазам то Рыжика, то Левушки.

– И у нас деньги есть, – проговорил Стрела. – Только у нас меньше: всего тринадцать копеек. Если хочешь, давай одну кассу сделаем. Мы тебе и наши деньги отдадим, а уже ты на всех покупать будешь… Хочешь?

– Ой-ой, еще как хочу! – воскликнул обрадованный Хаимка.

Левушка немедленно отдал ему тринадцать копеек, и снова все тронулись в путь.

Хаимка ликовал. С его смуглого лица не сходила радостная улыбка. Он ни на минуту не умолкал. Из его рассказов Рыжик и Левушка узнали, что он уроженец города Ковно, что у него ни отца, ни матери нет, а теперь он отправился в Палестину; но его нашли в вагоне под скамейкой, и он едет с ними в Петербург. Жил он в синагоге на общественный счет. Хорошо учился, и за это общество его одевало и кормило. Выучился он читать по-русски, и теперь он хочет многому учиться. Он будет ходить по земле и учиться до тех пор, пока не сделается первым ученым на всем свете. Когда он придет в страну, где не будет евреев, он обрежет себе пейсы…

Приятели с удовольствием слушали болтовню Хаимки и беспрерывно задавали ему вопросы.

– А креститься ты не хочешь? – спросил Рыжик.

– А зачем мне креститься?

– Чтобы быть русским.

– Чтобы быть русским? – певучим голосом переспросил Хаимка. – Ну, а ты хочешь быть евреем?

– Нет, – решительно и коротко ответил Рыжик.

– А почему ты не хочешь?

– Да потому, что быть русским лучше…

– А евреем быть хуже? – живо перебил Хаимка.

– Конечно, хуже.

– Ну, и вот… потому и я не хочу креститься… Зачем я у тебя возьму лучшее, а дам тебе худшее? Нехай лучшее останется у тебя, а худшее у меня… А если хотите всю правду, то я гроша не дам и за мою и за вашу веру. Нам бог нужен, как дыра в голове… Но знаете вы, что я люблю? – вдруг переменил разговор Хаимка.

– Что? – в один голос спросили Рыжик и Левушка.

– Я люблю сыр. Ах, как я его люблю!.. И вы знаете, я через это по белому свету пошел… Мне очень захотелось покушать сыру, а никто не давал. Теперь я сам хозяин и буду себе его кушать на доброе здоровье.

Хаимка весело рассмеялся.

К вечеру путешественники подошли к длинному низкому зданию, сложенному из красного кирпича. Дом этот стоял немного в стороне от дороги, в двух-трех верстах от видневшейся вдали деревни.

– Это корчма. Здесь ночевать можно, – сказал Левушка.

– И сыр купить можно? – заинтересовался Хаимка.

– Конечно, можно.

– Ну, так идемте!..

Путники отправились в корчму. Через просторные сени они вошли в большую мрачную комнату. Стены без штукатурки, земляной пол, деревянный, ничем не покрытый потолок делали эту комнату похожей на конюшню.

Вдоль стен стояли длинные массивные скамейки, а напротив дверей возвышалась стойка с тремя бочонками и разной посудой. От корчмы этой пахло погребом. Когда путники переступили порог, хозяин корчмы, молодой рыжий еврей с козлиной бородкой, только что окончил предвечернюю молитву и направился им навстречу. После обычных вопросов, куда и откуда они идут, корчмарь спросил у путешественников, не потребуют ли они себе чего-нибудь на ужин.

– Сыр есть у вас? – осведомился Хаимка.

– Сколько угодно, хоть даже на целый карбованец (рубль)…

Хаимка с общего согласия потребовал на двугривенный сыру и несколько булок. Левушка купил табаку и спичек.